Але душа ще з дерева не злізла. Отсей маленький інструмент,
Холодний та блискучий...
Один кивок... Один момент...
І крові ключ кипучий...
Легенький крик... безсильний шепт,
а там - поклін покірний, -
Отсе весь лік, отсе рецепт
На весь мій біль безмірний.
В отсей маленький інструмент
Кладу маленьку кулю
І замість любки на момент
Його до серця тулю.
Один кивок... легенький гук,
Неначе свічка здута,
і він з моїх упаде рук,
І з мене спадуть пута.
Іван Франко Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случиться на моем веку.
На меня направлен суммрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, авва Отче,
Чашу эту мимо пронеси.
Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.
Но продуман распорядок действий,
И не отвратим конец пути. Я – один.
Все тонет в фарисействе.
изнь прожить – не поле перейти.
Поговори со мной, пока мы вдвоем
Пока горчит вино и тонет истина в нем
Ведь мы не так уж безнадежны
Пока бокалы полны
Пока отсутствие одежды
Не вызывает вины
Поговори со мной, пока не кончилась ночь
Поговори со мной, прошу, поговори
Ведь мы с тобой давно взаперти у открытой двери
Ты можешь делать все что хочешь
Ночь безумно долга
Ты можешь злиться между прочим
Ты даже можешь мне лгать
Но говори со мной, пока не кончилась ночь
Поговори со мной, сама не знаю о чем
Ведь только мне одной известно - ты обречен
Ты обречен быть только тенью
Лелея в сердце мечту
Ты обречен играть не с теми
Ты обречен любить не ту
Так говори со мной, пока не кончилась ночь
Поговори со мной, пока не кончилась ночь
Влажный блеск наших глаз...
Все соседи просто ненавидят нас.
А нам на них наплевать.
У тебя есть я - а у меня диван-кровать.
Платина платья, штанов свинец
Душат только тех, кто не рискует дышать.
А нам так легко -- мы наконец
Сбросили все то, что нам могло мешать.
Остаемся одни,
Поспешно гасим огни
И никогда не скучаем.
И пусть сосед извинит
За то, что всю ночь звенит
Ложечка в чашке с чая.
Ты говоришь, я так хорош...
Это оттого, что ты так хороша со мной.
Посмотри — мой бедный еж
Сбросил все иголки. Он совсем ручной. 3
Но если ты почувствуешь случайный укол, 4
Выдерни занозу, обломай ее края. 5
Это оттого, что мой ледокол
Не привык к воде весеннего ручья. 6
Ты никогда не спишь.
Я тоже никогда не сплю.
Наверное, я тебя люблю.
Но я об этом промолчу,
Я скажу тебе лишь
То, что я тебя хочу.
За окном — снег и тишь...
Мы можем заняться любовью на одной из белых крыш.
А если встать в полный рост,
То можно это сделать на одной из звезд.
Наверное, зря мы забываем вкус слез.
Но небо пахнет запахом твоих волос.
И мне никак не удается успокоить ртуть,
Но если ты устала, я спою что-нибудь. 7
Ты говоришь, что я неплохо пою. 8
И, в общем, это то, что надо.
Так это очень легко.
Я в этих песнях не лгу,
Видимо, не могу.
Мои законы просты —
Мы так легки и чисты. 9
Нам так приятно дышать.
Не нужно спать в эту ночь,
А нужно выбросить прочь
Все, что могло мешать.
Детка-детка, ты состоишь из лампочек, просто лампочек в сотню ватт. Ты обычный маленький робот-плакальщик, и никто здесь не виноват. Символы латинские, буквы русские, глазки светятся лучево, а о личном счастье в твоей инструкции не написано ничего.
Счастье, детка – это другие тётеньки, волчья хватка, стальная нить. Сиди тихо, кушай антибиотики и, пожалуйста, хватит ныть. Чёрт тебя несёт к дуракам напыщенным - этот был циничен, тот вечно пьян, только ты пропорота каждым прищуром, словно мученик Себастьян. Поправляйся, детка, иди с любыми мсти, божьи шуточки матеря, из твоей отчаянной нелюбимости можно строить концлагеря.
Можно делать бомбы – и будет лужица вместо нескольких городов. Эти люди просто умрут от ужаса, не останется и следов. Вот такого ужаса, из Малхолланда, Сайлент Хилла, дурного сна – да, я знаю, детка, тебе так холодно, не твоя в этот раз весна. Ты боишься, что так и сдохнешь, сирая, в этот вторник, другой четверг – всех своих любимых экранизируя на изнанке прикрытых век.
Так и будет. Девочки купят платьишек, твоих милых сведут с ума. Уже Пасха, маленький робот-плакальщик. Просто ядерная зима.
эти стихи вызывают у меня кровоизлияние радости в мозг
сон, мягкий снег
целует лицо,
стремится проникнуть вовнутрь того,
кто проснется во сне.
(кортасар)
ни о славе, ни о снеге-ни спрашиваю.я хочу знать-где гнездятся мертвые ласточки
куда уходят пустые спичечные коробки?
пусть мир огромен-но в нем есть ножнички для ногтей, есть пушинки
усталые письма, выпадающие ресницы.
Куда уходит туман, кофейная гуща, старые календари?
я спарашиваю о милых и нелепых пустяках
и-посреди кладбища-начинаю догадываться-
наш страх растет и растет
птица Рух высиживает своих птенцов(он же)
О, ты тоже любишь Кортасара? А Павич тебе как?) А читала экспрессионистов -типа Тракля?
***
Теплый мальчик - отсюда до живота у него черта, а в тебе и нет ни черта, только солнечного сплетенья ком, только сухо под языком - основной инстинкт, зазывной закон, заоконный свет, затемненье штор, в штопор вштыривает, вытягивает в иглу, внутривенно слышишь, как мой голос превратится сейчас в смолу, чувствуешь, как оборачивается в шкуру шелк, видишь, как вытягиваются позвонки, принимая форму его, не твоей руки, как плетет он любовь из моих волос, как целует, думая, что всё всерьез, пропускает легкие сквозь мой дым - тягучий и золотой, я вот думаю -почему я с ним? а потом – да все равно не с тобой... как он спит у меня на груди, щекой прижимаясь к сердцу, которое далеко...а я не сплю, я вижу как где-то там в женщину превращается пустота, и как ты плетешь из её волос то, что могло быть, да не сбылось, как целуешь, не горячась, пока она спит, касаясь мной твоего плеча... (с)
Без тебя опускаются крылья,
И, в душе пустоты неземной,
Я скажу, что осталось отныне
Твое шумное лето со мной.
Твое шумное лето шуршаньем
Листьев желтых осенних звучи.
Поцелуй ты меня на прощанье -
Ветром легким огонь затуши.
Поцелуй, не касаясь губами
Щек моих, что слезою блестят.
Поцелуй, это так, между нами.
Это нам с тобой точно простят.
Поцелуй сей останется светом
И в душе пустоты неземной
Озарится твоим жарким летом,
Что шуршит под ногами листвой.
Отпускаю тебя... обещаю
Я не буду тебя больше ждать.
Я не верю. Я знаю. Прощаю.
И, пожалуй, все можно понять...
И когда я изверилась, сникла, устала
И на чудо надеяться перестала,
Позвонил человек из далекой страны,
И сказал человек:
- Вы мне очень нужны.-
И сказал человек:
- Я без Вас не могу…-
За окном закружились дома на снегу,
Дрогнул пол, покачнулись четыре стены.
Человек повторил:
-Вы мне очень нужны…-
Этот голос с акцентом-
Замедленный, низкий!
А потом бормотанье телефонистки:
- Почему вы молчите, Москва, почему?
Отвечайте, алло!-
Что ответить ему?
Что давно я изверилась, сникла, устала,
Что на чудо надеяться перестала,
Ничего не хочу, никого не виню,
Что в остывшей золе не воскреснуть огню?
Только вслух разве вымолвишь эти слова?
И молчала, молчала, молчала Москва…
К сожалению не знаю чье это произведение, но очень нравится. Надо верными оставаться,
до могилы любовь неся,
надо вовремя расставаться,
если верными быть нельзя.
Пусть вовек такого не будет,
но кто знает, что суждено?
Так не будет, но все мы люди...
Все равно - запомни одно:
я не буду тобою брошена,
лгать не станешь мне, как врагу
мы расстанемся как положено, -
я сама тебе помогу.
Вероника Тущнова. ***
Я мечтаю до сладостной муки,
Пробуждающей ночью меня,
О тетради, свалившейся в руки
Из еще недоступного дня.
Чтобы в комнате, как в одиночке,
Белый лист подержать над огнем
И увидеть, как дивные строчки
Желтовато проступят на нем.
Не зовите меня, Бога ради,
Я не с вами сейчас, я нигде.
Я мечтаю о чистой тетради
И всю ночь говорящем дожде.
Владимир Соколов. ***
Не торопись. Погоди. Обожди.
Скоро пойдут проливные дожди.
Не говори мне того, что я сам
Скоро узнаю по чьим-то глазам.
Не торопись. Помолчи. Погоди,
Ведь у меня еще все впереди.
Тают дороги. Ломаются льды.
Дай постоять на пороге беды.
***
Гербарий сырых тротуаров,
Легчайшие в мире шаги.
Как самый цветной из пожаров
Волненье листочной пурги.
Березы, акации, клены
Даруют листы, как цветы,
Душе молодой и влюбленной,
Такой же красивой, как ты.
В сплетенье кругов и полосок,
И звезд, рыжеватых на цвет,
Весенний летит отголосок:
"Ты любишь меня или нет?"
И, не дожидаясь ответа,
Под ветром большой синевы
Твой зонтик лимонного цвета
Уносится в вихре листвы.
Я умираю в просроченном городе.
В маленькой комнате,
В сумрачном холоде,
В мертвом, пропитанном горечью воздухе,
На посеревшем от тяжести облаке.
Я отправляю грехи неподъемные.
Письма пустые.
Звонки телефонные.
В осиротевшей душе мегатонные
Бомбы еще, почему-то, не взорваны.
Я оставляю тебе многоточия
После люблю, жду
и прочее, прочее…
Дни завершаются мрачными тучами
В городе моего несчастного случая.
Больше не страшно от неизбежности
В глупой,
Неисправимой нежности,
В сладком до боли, тупом одиночестве
Тихо люблю тебя…
…до безнадежности.
***
Я правильно делал, что писем
Твоих никогда не берег,
Поскольку ужасно зависим
Был от сочетания строк,
Но, стихотворения ради
Забытый открыв сундучок,
Увидел я в ветхой тетради
Старинный бумаги клочок.
Там было одно только слово,
На желтеньком листике – “Жди”.
И хлынули из прожитого
Какие-то сны и дожди.
Вдруг выступила подворотня,
Шумок водосточной трубы.
Но все это было бесплотней
Теней, что бросали дубы.
Которые над ученицей
Грустили, а с ними и я.
И все это было страницей
Действительного бытия.
И желуди эти, и лужи,
И негородское крыльцо,
И это, забытое тут же,
Мечтательное письмецо.
Да. Все это существовало.
И губы болели мои,
Когда расставались, бывало,
Мы, сами уже не свои…
Но были мечты ожиданья
И строчки – реальные все ж,
Чем явные наши свиданья,
Обманутые ни за грош.
С годами все больше зависим
От чистой бумаги и строк,
Я правильно делал, что писем
Твоих никогда не берег.
/ Владимир Соколов / * * *
И снова я заговорила
Тогда, когда молчать бы надо.
Какая-то глухая сила
Велит мне третьи сутки кряду
Искать слова и все, что ныло,
Бумаге поверять без толку.
Когда всего-то надо было
Лишь выплакаться втихомолку. Екатерина Горбовская мое самое любимое
Я думала, что главное в погоне за судьбой -
Малярно-ювелирная работа над собой:
Над всеми недостатками, которые видны,
Над скверными задатками, которые даны,
Волшебными заплатками, железною стеной
Должны стоять достоинства, воспитанные мной.
Когда-то я так думала, по молодости лет.
Казалось, это главное, а оказалось - нет.
Из всех доброжелателей никто не объяснил,
Что главное - чтоб кто-нибудь вот так тебя любил:
Со всеми недостатками, слезами и припадками,
Скандалами и сдвигами и склонностью ко лжи,
Считая их глубинами, считая их загадками,
Неведомыми тайнами твоей большой души.
Могу сказать про себя, что могу любить (было), нужен был только он и все, видела недостатки ( целый мешок, еле таскал за собой), мне было абсолютно все равно лишь бы он был со мной и рядом. Сейчас спустя много лет понимаю, что больше меня это чувство мучило чем радовало. Но все равно я рада, что могла любить и умею.
Из полутемной залы, вдруг,
Ты выскользнула в легкой шали -
Мы никому не помешали,
Мы не будили спящих слуг...
О. Мандельштам.
В теме про... кхм...поэта Асадова зашел разговор про Мандельштама, ну и не захотелось путать божий дар с яичницей, всё-таки "паслись коровки на лугу и солнышко сияло" - не моё. - А вам что же, мои стихи не нравятся?- С любопытством
спросил Иван.
- Ужасно не нравятся.
- А вы какие читали?
- Никаких я ваших стихов не читал!- Громко воскликнул по-
сетитель.
- А как же вы говорите?
- Ну, что ж тут такого, - ответил гость, - как будто я дру-
гих не читал? Впрочем... Разве что чудо? Хорошо, я готов при-
нять на веру. Хороши ваши стихи, скажите сами?
- Чудовищны!- Вдруг смело и откровенно произнес Иван.
- Не пишите больше!- Попросил пришедший умоляюще.
- Обещаю и клянусь!- Торжественно произнес Иван.
(с)
Белый снег под ногами спит.
Окунаясь в ночную мглу.
Ты ведь знаешь, что бог простит,
Ну а я пока не могу.
Эти слезы в моих глазах
Замерзают и как хрусталь,
Разбиваясь в чужих руках,
И возможно, немного жаль.
Жаль идти в направленье туда,
Где не встретит уже никто.
Что то дрожь пробивает... Ох да...
Виновато мое тут пальто.
Ведь тепло еще было с утра
А сейчас на дорогах все лед,
А сейчас все сугробы, снега.
И меня вновь никто там не ждет.
Белый снег под ногами нем.
Я не жду твоего тепла.
И не холодно мне совсем,
Это просто пришла зима.
Может не в тему, но извиняете если что!))
Все таки многие здесь сами стихи пишут - может знают что делать!))
Есть девочка! талантливая!
Пишет красивые стихи (слова песен).
У кого-нить есть выходы на композиторов или кого-либо из сферы шоу-бизнеса? Друзья, если посодействуете - буду премного благодарен!!!
или хотя бы подскажите, где таких людей искать (кто не кинет, а то в интернете только всякие объявления висят типа "куплю стихи" - ни имени, ни фамилии, ни отчества - в общем кидалово какое-то!)) может кто знает как это все делается? поделитесь будьте добры!!!
Еще стихи, нравятся читать под настроение
***
Цифр и схем торжество -
Жизнь смурна и превратна...
Никогда, никого
Не зовите обратно.
Обратимость - вранье,
Суть движенья злорадна,
Ни его, ни ее
Не отдаст вам обратно.
Вечный счет: кто - кого!
Боль - нечетна, некратна,
Ни ее, ни его
Не отпустит обратно.
Время рвется, слепя, -
Битва, подвиг твой ратный...
Ни других, ни себя
Не зовите обратно!
БЛИЗКО-БЛИЗКО
Близко-близко, с глазу на глаз,
Губ губами б не задеть,
Милый мой, ведь это наглость так глядеть
И откуда ты явился, из каких морей-краев.
Лист метался, снег клубился, за апрелем плыл апрель.
Что ж с того, что снова рядом,
ты да я, да дрожь огня.
Ты не смей хозяйским взглядом так осматривать меня.
Отлетают, тают искры, дотлевает углей медь.
С глазу на глаз.
Близко-близко, губ губами б не задеть...
Видно мне судьба: прыгнуть льву на спину.
И хватать за хвост, и трепать за гриву,
И глядеть в глаза, и чесать за ушком.
Мне-то что - игра. Хороши игрушки!
Где уж тут играть, когда полный выдох,
Когда каждый день на сплошных обидах,
Когда небо вдруг перестало сниться...
Ах, не дай-то Бог Вам на мне жениться.
Вам пришлось бы стать флибустьером страшным:
Извлекать меня из забитых башен,
Похищать меня с кораблей попутных,
Защищать меня от друзей минутных.
Отучать меня от дешевой скуки,
Получать меня с чьих-то рук на руки,
Выручать меня из больших отелей,
Вынимать меня из чужих постелей.
И хлестать меня по щекам бесстыжим,
По глазам моим неподдельно рыжим,
Угрожать в сердцах флибустьерским словом...
И любить меня с каждым часом снова.
II
На воздушный шар, на гнедую клячу,
Все равно куда - лишь бы быть бродячей.
Лишь бы ветер гнал по ущельям листья...
Я писала б Вам по дороге письма.
Ведь в моих руках часто бьются чашки:
Не смогла бы я Вам стирать рубашки,
Не смогла бы жить при настольном свете,
Собирать всю жизнь по кусочкам ветер...
Я не злюсь, и Вам не пристало злиться,
Но не дай-то Бог Вам на мне жениться.
Свой воздушный шар вряд ли я забуду...
А любить?..
Любить я и так Вас буду.
Попробуй вытянуться, стать повыше,
Слезами-дождиком стучать по крыше
Руками-ветками, виском-сиренью,
Касаться здания с поблекшей тенью.
Попробуй вырасти такой большою,
Чтоб эти улицы обнять душою
Чтоб эти площади и эти рынки
От малой вымокли твоей слезинки
Упав локтями на холмы окраин
Будь над путями, над любым трамваем
Над тополями, что боятся вздоха
И не касайся их, не делай плохо.
Потом подумай о такой причуде,
Все слезы выплакав, вернуться в люди
По горькой сырости босой душою
Попробуй вырасти такой большою
И в том оплаканном тобою мире
Жить в той же комнате и в той квартире.
Извините за ошибки, писала по памяти, к сожалению его не печатают и в инете очень мало что можно почитать.
Кроме кладбища и больниц,
Есть немало спокойных мест.
Бойся, девочка, добрых лиц,
Охраняющих тихий лес,
Где ни посвиста, ни куста,
Чтобы спрятался дикий зверь.
Это, девочка, неспроста.
Тишине никогда не верь.
Там, где нету следов зверья --
Кто хранит чистоту границ?
Где не тронут и муравья --
Опасаются пенья птиц.
Видишь, лица напряжены --
Потревожили их уют!
Бойся, девочка, тишины,
Где за шорох тебя убьют.
