| | Сказка |
Veresk
"Джек"
Сообщений: 98/216
|
СКАЗКА О ПРИНЦЕ РЕМИ, О ЛОШАДКЕ РЕМИ И О ПРЕКРАСНОЙ ПРИНЦЕССЕ МИРЕЙ.
Автор сказки – Пьер Гриппари
Художник всей книжки – ты!
Дорогой друг! У каждой книжки есть автор и художник. Имя автора этой книжки указано на обложке, художником этой книжки можешь стать ты. Между главами этой книги есть много свободного места, как на тонких, так и на плотных листах. Это для тебя, для твоих рисунков. Внимательно слушай (или, если умеешь, читай ) эту книжку, чтобы как можно точнее передать ее содержание в рисунках, и, поверь, что такой замечательной книги, какую создашь ты, никогда не было на свете. Ты можешь в этом убедиться, открыв ее через много-много лет, но для этого нужно сегодня смело рисовать, рисовать так, как это умеешь только ты...
А теперь - приготовь карандаши или восковые
Мелочки, и - идем в сказку!
Можешь смело вписать свое имя (а если умеешь, то
И фамилию ) в графе ниже
Художник –______________
Ну вот, сказка начинается.
Жил-был на свете один маленький мальчик. Он все время врал; вы даже представить себе не можете, какой это был врун! Смысла в его вранье не было никакого, но не врать он не мог...
Конечно, многие дети врут: например, от страха — боятся, что их накажут за какую-нибудь шалость; есть и такие, что врут, когда им лень делать уроки или помогать родителям; некоторые врут для того, чтобы показаться лучше, чем они есть, или чтобы другие им позавидовали, а некоторые — просто по глупости... Но не таков был наш маленький мальчик: он был трудолюбив, прилежен, скромен и смел. Когда ему случалось провиниться а ведь это со всяким бывает! — он всегда находил в себе силы стойко перенести все последствия своего про¬ступка, и никогда не сваливал вину на других... Но он врал — врал просто гак, хотя врать ему было ни к чему, потому что ни ему, ни кому-нибудь еще не было от этого никакой пользы. Это был его единственный недостаток — но, согласитесь, недостаток очень-очень серьезный: что бы наш мальчик ни сказал, верить ему было нельзя.
В один прекрасный день мама мальчика решила, что больше так продолжаться не может, и повела его к доктору.
А доктором оказалась фея. Она сидела в большой комнате; там все было очень белое и полным-полно всяких металлических инструментов. На ней был халат — тоже белый — и очки в стеклянной оправе. Пока мама говорила, доктор молча смотрела на мальчика. Потом она спросила:
— А что ты делал вчера утром?
— Он пошел в школу, — сказала мама.
— Нет-нет, пусть он сам ответит, — сказала доктор.— Расскажи-ка мне, что с тобой было в школе.
Маленький мальчик тут же ответил:
— Мы с учительницей отправились на Луну и ловили там лунных рыбок!
— Но это же невозможно! — воскликнула мама.
— Дайте ему сказать, — возразила доктор.— А что ты ел дома на обед?
— Горелую головешку и старую тухлую кость!
— Но вы же понимаете, что это неправда...— покраснела мама.
— Ничего-ничего, пусть говорит... А после обеда ты чем занимался?
— У него был урок рисования, — пробормотала мама.
— Ах, да не мешайте же, прошу вас... Итак, что же ты рисовал?
— Я рисовал уши нашего учителя, — отвечал мальчик.
— Что-что... что ты рисовал?
— Уши нашего учителя. Учитель рисования подошел к доске, взял себя за уши, оттопырил их, и мы их нарисовали.
На этот раз мама так огорчилась, что даже не могла говорить. А доктор сняла очки и ладонью правой руки слегка потерла глаза.
— Все ясно, — сказала она наконец.— Ну что ж, раз так, я хочу тебе сделать подарок. Начиная с сегодняшнего дня ты больше не будешь врать.
— Никогда?
— Никогда!
— Никогда в жизни?
— Никогда в жизни!
— А если все-таки мне опять захочется соврать?
— Теперь ты не сможешь соврать, даже если захочешь, — повторила доктор. Отныне все. произнесенное тобою, тут же станет правдой. Так что советую тебе хорошенько подумать всякий раз перед тем, как начать говорить!
В тот же день вечером мама сказала мальчику:
— Уже поздно, тебе пора спать! А мальчик ответил:
— Как же я лягу спать? У меня в кровати — дикий лев.
— Перестань болтать глупости и сейчас же отправляйся спать!—велела мама.
Наш мальчик был очень послушным ребенком; он не стал спорить с мамой и сразу же пошел к себе. Но, войдя в свою комнату, он так и остолбенел на пороге: прямо у него на постели лежал, вытянувшись во весь гигантский рост, огромный желтый лев... Лев лежал и смотрел на нею. Мальчик выскочил за дверь и опрометью бросился обратно, к маме:
— Знаешь, мамочка, — закричал он, — это все неправда: никакого льва в моей постели нет!
— Конечно нет, глупенький ты мой, — улыбнулась мама.— Ложись-ка поскорее; я зайду пожелать тебе спокойной ночи.
Мальчик вернулся к себе в комнату. Ему все еще было немножко страшно: а вдруг лев гак и лежит на кровати? Однако никакого льва там не было: он исчез...
Сами понимаете, тут было от чего призадуматься. И все-таки этот случай не отучил мальчика от вранья. В один прекрасный день, проснувшись поутру, он заявил маме:
— Знаешь, мамочка, а школа-то наша сгорела! Ночью там был такой пожар, что от нес остались одни головешки!
— Что за ерунда, — нахмурилась мама.— Быстро марш умываться!
Мальчик тут же старательно умылся, оделся, позавтракал и, как всегда, с радостью отправился в школу. Он уже и думать забыл о своем вранье, как вдруг на углу улицы, неподалеку от школы, он почувствовал сильный запах дыма. Мальчик со всех ног кинулся назад, домой. Запыхавшись, он остановился во дворе, напротив своих окон, и принялся кричать:
— Мама! Мамочка! Мама выглянула из окна:
— Что случилось, сынок? Ты что-нибудь забыл?
— Ах, мамочка, это неправда! Школа не сгорела!
— Так я и думала; а теперь беги-ка скорей, не то опоздаешь!
И мальчик вновь отправился в школу. Он дошел до перекрестка, свернул за угол и, как всегда, увидел красивое белое здание — это и была его школа. На лужайке перед школой виднелась большая куча сухих опавших листьев и всякого мусора; они тлели, догорая, оттуда и валил густой черный дым.
После этого происшествия мальчик целых десять дней ни разу не соврал! Но на одиннадцатый день он не смог сдержаться: было воскресенье, и мама мальчика собралась с ним в гости к бабушке. Внезапно он ни с того ни с сего воскликнул:
— Мамочка! А ведь бабушка-то умерла!
Мама очень рассердилась; она даже побледнела от гнева:
— Не смей так говорить! И взбредет же такое в голову! Они вышли из дому и поехали к
бабушке. Ехать пришлось
через весь город — бабушка жила далеко — и всю дорогу они не разговаривали. Возле дома, где жила бабушка, они еще издали увидели большую толпу, словно на месте автомобильной катастрофы. Все кричали, спорили о чем-то и размахивали руками. Несколько полицейских стояли у входа в дом. Наш мальчик ужасно испугался.
— Знаешь, мамочка, — сказал он, — это неправда! Бабушка вовсе не умерла, она жива и здорова!
— Еще бы, это я и без тебя знаю, — вздрогнув, проговорила мама.
Они ускорили шаг. И наконец увидели бабушку: целая и невредимая, она стояла на пороге, только лицо у нее раскраснелось — она была очень сердита. Оказалось, что четверть часа тому назад к ней в дом ворвался вор; угрожая ножом, хотел ограбить ее, но, к счастью, бабушка и сама была не из робких: она схватила каминные щипцы и стала колотить вора. Поднялся такой шум, что сбежались соседи, а вор пустился наутек. Однако убежать ему не удалось: его сразу же схватили и арестовали.
В общем, все закончилось благополучно. Но маленький мальчик очень любил свою бабушку: он так перепугался, что с этого дня навсегда зарекся врать...
И действительно никогда больше не врал — или, вернее, почти не врал... Л если ему уж очень хотелось что-нибудь присочинить, он сначала долго-долго думал и только потом говорил, зная наверняка, что его слова никому не причинят вреда.
Так кончается сказка про врунишку.
— Но, — скажете вы, — в этой сказке ни слова не говорится про принца Реми!
Совершенно верно. Сказку про врунишку вы прочитали здесь только для того, чтобы понять
одну очень важную вещь: со всяким, кто придумывает сказки, происходит то же самое, что с этим маленьким мальчиком. Он не может врать. Он всегда говорит только правду; и даже когда рассказанное им кажется на первый взгляд всего лишь выдумкой или небылицей, у него все равно получается правда — особенная, сказочная правда.
Поэтому, друзья, не стоит обращать внимания на тех, кто смеется над детьми за то, что они любят сказки — пусть себе говорят, что хотят: во все времена многие очень старые, очень ученые и очень мудрые люди (у некоторых из них даже были длинные седые бороды!) гак же. как и вы, любили сказки, — а уж они-то знали, что делают!
А теперь, если хотите, можете нарисовать или льва на кровати, или школу и рядом кучу опавших листьев, или же толпу у входа в дом бабушки мальчика; но толпу рисовагь труднее, чем все остальное, — там ведь были еще и полицейские!..
Вот теперь-то и начинается сказка.
Жила-была сказка — очень-очень красивая; но никто никогда ее не написал и ни разу не рассказал; а всё потому, что никто ее не знал.
— Так не бывает, — скажете вы, — сказка не может появиться на свет, если никто ее не
знает.— В общем-то вы правы, но история нашей сказки - не совсем обычная.
Вот как она родилась.
Это случилось ночью, в номере гостиницы, где остановился Сказочник. Он сладко спал; и вот во сне-то он и увидел эту сказку: пока он спал, сказка сама возникала у него перед глазами. Она складывалась постепенно. Она была похожа на череду прекрасных картин, чудесных приключений, приятных мыслей — словно длинный-длинный фильм, в котором Сказочник был и режиссером, и актером, и зрителем, и даже музыкантом, так как сказка одновременно была еще и замечательной, волшебной симфонией.
— Теперь главное — подольше не просыпаться, — сказал сам себе Сказочник во сне.— Надо
посмотреть эту сказку несколько раз и хорошенько ее запомнить — тогда я встану, возьму бума¬
гу, ручку и быстро запишу ее! — И он все спал и спал, а фильм-сказка прокрутился в его сне
еще раз, и еще, и еще, — и с каждым разом становился все интереснее, и ярче, и прекраснее.
Наконец, когда сказка, по его мнению, достигла совершенства и улучшаться ей стало уже
некуда, Сказочник проснулся. Он приоткрыл один глаз, потянулся и сказал себе:
— Надо бы мне встать и записать эту удивительную историю... хотя бы в общих чертах...
Но в постели было тепло, а в комнате — чересчур свежо; да и ночь была темная-темная ни зги не видать. Вдобавок Сказочник еще не выспался. Он взглянул на часы и смалодушничал!
— Как? — воскликнул он.— Всего-навсего пять часов утра? И сегодня, кажется,
воскресенье? Нет-нет, посплю-ка я еще часок-другой. А сказку потом запишу, когда встану
никуда она не денется!
Но то-то и оно, что... делась. Когда Сказочник проснулся, было уже за полдень. Сказка порхала в воздухе, прямо над ним, но Сказочник не замечал ее, ведь она была невидима. Он начисто про нее забыл. Сказка изо всех сил старалась напомнить ему о себе: кружилась вокруг него, опускалась ему на голову, делала ему всевозможные знаки... Всё напрасно!
Тогда она решила действовать иначе. Дождавшись, когда Сказочник пошел в ванную умываться, Сказка вспорхнула к нему на плечо и принялась кричать ему в ухо:
— Сказочник-Сказочник, вспомни о своем сне! Я — сказка, чудесная сказка; ты меня видел
во сне! Пожалуйста, расскажи меня кому-нибудь! Эй, Сказочник, ну пожалуйста, вспомни
свой сон! Расскажи меня, запиши меня! Я — чудесная сказка; ты должен меня написать!
Вспомни обо мне, расскажи, напиши!
Я — сказка, я — твой сон...
И так далее.
Сказка была такая легкая, что Сказочник даже не почувствовал, что она сидит у нею па плече. И первые три минуты он ничего не слышал. Но потом он вдруг замер, держа зубную щетку в правой руке, а стакан с водой — в левой, и, хотя рот у него был набит зубной пастой, проговорил:
— В самом деле, неужели в эту ночь мне ничего не снилось?
— Снилось, снилось! — кричала Сказка, подпрыгивая у него на плече.
— По-моему, что-то все-таки снилось, — продолжал Сказочник.— Ах да: мне снилась сказка!
— Да, да! Сказка!
— И эту сказку я хотел тотчас же записать, но поленился...
— Да, да!
— Зря это я. Все-таки надо было заставить себя встать. А теперь я ее забыл... Интересно, о чем шла речь в этой сказке?
— О короле!
— Может, о дереве?
— Нет, нет! О короле!
— Может, о почтальоне?
— О короле, о короле, о короле!
— Но уж конечно не о налоговом инспекторе...
— Нет, не об инспекторе, — в отчаянии прошептала Сказка.
— Ну ладно, хватит об этом, — сказал Сказочник.— Была бы эта сказка по-настоящему хороша, уж я бы ее запомнил! А раз я ее забыл, значит, она никуда не годится.
— Нет-нет, я хороша, очень хороша! — изо всех сил закричала Сказка.
Но увы! Сказочник уже окончательно проснулся и поэтому не мог ее слышать.
Так и появилась на свет эта сказка — никем не рассказанная, никем не написанная и никому не известная.
Когда Сказка увидела, что Сказочник и думать про нее забыл, что он занят своими делами и не обращает на нее никакого внимания, будто ее и в помине не было, она страшно рассердилась:
— Ах так! — вскричала она.— Мой родной отец сам от меня отказался! Ну ладно, я и без
него проживу! Найдется, кому меня рассказать.
Окно в комнате было открыто. И Сказка вылетела на улицу.
Она долго странствовала по городу, пытаясь остановить кого-нибудь из прохожих. Ей очень хотелось поговорить с кем-нибудь. Но прохожие попросту не замечали Сказку. Никто не видел ее, потому что она была невидима; никто не слышал ее, потому что она была неслышима; и никто не чувствовал ее прикосновений, потому что она была неосязаемой (все эти сложные слова вы можете отыскать в словаре).
В конце концов Сказка догадалась, что она может существовать только во сне.
— Мне надо найти кого-нибудь, кто спит, — решила она.— И тогда меня услышат!
Она вылетела из города и вскоре через высокую ограду впорхнула в какой-то сад. Ей повезло: в саду она увидела спящего толстяка. Он громко храпел, развалясь в шезлонге; на коленях у него лежал молитвенник. Это был священник.
— Пожалуйста, расскажите меня, — попросила его Сказка.
— А? Что такое? — спросил священник сквозь сон.
— Я — сказка, чудесная сказка! Будьте так добры, расскажите меня!
— Сказка? Что еще за сказка? — удивился во сне священник.
Тогда Сказка терпеливо рассказала сама себя от начала до конца. Едва она замолкла. священник поморщился:
— Все это очень занимательно, но, насколько я разобрал, тут ничего не говорится о Боге.
— А с какой стати я должна говорить о Боге?
— Как это — "с какой стати"?! Лопни моя селезенка, только о Боге и стоит говорить в нашем бренном мире!
— Честно говоря, я не вижу в этом необходимости...
— В таком случае мне нет до тебя дела. Всего доброго.
— Прощайте...
И Сказка улетела, а священник все спал и спал.
Через несколько часов она влетела в окно уютного домика и очутилась в небольшой гостиной. В кресле возле стола дремал молодой человек; это был журналист.
— Дорогой журналист, я — сказка; у меня в целом свете ни кого нет. Расскажите меня, пожалуйста, или запишите — вы об этом не пожалеете!
— А к какому жанру вы принадлежите? — спросил журналист не просыпаясь.
— Вы только послушайте меня — сами увидите!
И Сказка сама себя рассказала во второй раз. Однако, стоило ей закончить, как журналист разочарованно сказал:
— И это все? А где же Социализм и Капитализм? А Экономика? А Слом Старой Системы?
— Но... ко всему этому я не имею никакого отношения!
— Это и есть ваш самый существенный изъян, — заявил журналист. - Попробуйте рассказать об этом — увидите, как улучшатся ваши содержание и форма!
— Вот уж не думаю, — обиделась Сказка.— Напротив, я уверена, что это мне сильно повредит! И вообще, я — такая, какая есть. А если вас это не устраивает всего вам доброго!
— Ну что ж, прощайте, — ответил, легонько всхрапнув, журналист.
Много дней, много недель искала бедная Сказка кого-нибудь, кто захотел бы рассказать ее или же написать. Но никто не желал принимать ее такой как есть. Одни находили ее слишком этакой и недостаточно такой. Другие, наоборот, упрекали ее за то, что она чересчур такая и недостаточно этакая. И каждый старался улучшить ее по своему разумению — все только и делали, что уродовали ее на свой лад.
Через несколько месяцев нашу прекрасную чудесную Сказку было не узнать: худая, бледная, оборванная, еле живая... Ведь всем известно, что сказку, которую никто не рассказывает, мало-помалу забывают; она постепенно чахнет и в конце концов умирает от истощения. Наша Сказка поняла, что еще немного — и она исчезнет; и тогда бедняжка решила вернуться к своему отцу — Сказочнику.
— Он — лучше других, — подумала она.— Он забыл меня — только и всего; но он никогда
не хотел превратить меня неизвестно во что...
Сказка собрала свои последние силы и однажды весенним вечером влетела в окно той самой комнаты, которую она покинула прошлой осенью, и стала дожидаться Сказочника. Сказочник пришел, разделся, улегся в кровать, почитал немножко, а потом погасил свет и заснул. И во сне Сказка явилась ему; она была похожа на маленькую девочку — изможденную, больную и несчастную.
— Кто ты? — спросил Сказочник.
— Я — сказка; та самая чудесная сказка, которая приснилась тебе в прошлом году, а ты забыл меня записать.
— Так, значит, ты вернулась? Вот здорово! Скорее расскажи мне себя!
Не могу... я слишком измучена! Я замерзла и устала! Но к утру Сказка отдохнула. отогрелась и стала еще прекраснее, чем была вначале.
Само собой, в то утро Сказочник не стал валяться в постели. Как только он открыл глаза, он спрыгнул с кровати, схватил свою шариковую ручку и несколько листков бумаги и принялся писать, писать...
Так кончается сказка о Сказке. Вы снова скажете мне, что ведь эта сказка — не о принце Реми. Ну еще бы, конечно нет! Но чудесная сказка — та, что потерялась и нашлась — это и есть история принца Реми, ею лошадки Реми и принцессы Мирей. И настало время ее рассказать.
А теперь, если вам очень захочется, можете нарисовать Сказочника: как он чистит зубы, а чудесная Сказка (похожая на маленькую девочку с крылышками) прыгает у него на плече и кричит ему прямо в ухо; впрочем, может быть, вы пожелаете нарисовать спящего журналиста или, может быть... Но — стоп! В самом деле, не могу же я советовать вам, что рисовать, а что нет; вы уже и сами достаточно взрослые — сами разберетесь
Путешествие.
Вот теперь-то сказка и вправду начинается.
Королю было грустно. Это был очень добрый, очень богатый и очень могущественный король. Королева — его жена — тоже была очень добра, очень богата и очень могущественна. Они нежно любили друг друга, а подданные любили их. Жили Король с Королевой в великолепном замке. Вокруг замка раскинулся огромный старый парк, а вокруг парка королевство. В королевстве всегда царили мир и довольство, народ благоденствовал... И все-таки Королю было грустно. А все потому, что не было у него сына, и некому было унаследовать его трон.
Однажды утром Король и Королева завтракали в роскошной столовой замка. И Королева спросила:
— Отчего вы так печальны, друг мой?
— Ах, сударыня, это оттого, что нет у меня сына, — со вздохом ответил Король.
— А не сходить ли вам к Епископу? — предложила Королева.
— Вот именно! Отличная мысль!
Сразу же после завтрака Король отправился к Епископу.
— Монсиньор Епископ, я хотел бы иметь сына...
— Ваше величество, — сказал Епископ, — я могу помолиться за вас, но вот насчет сына... не в моих силах дать вам его.
В полдень Король с Королевой обедали. И вновь Королева спросила:
— Отчего вы так печальны, друг мой?
— Ах, сударыня, это оттого, что нет у меня сына, — со вздохом отвечал Король.
— А не обратиться ли вам к Придворному Доктору, друг мой?
— Вот именно! Отличная мысль! — воскликнул Король.
И тотчас же после десерта Король призвал к себе Придворного Доктора.
— Монсиньор Доктор, я хочу иметь сына!
— Бросьте курить, пейте побольше воды и соблюдайте умеренность в пище, сказал Доктор.
— И вы думаете, что от этого всего у меня появится сын?
— Нет, — ответил Доктор, — но вы сохраните здоровье и жить будете дольше.
— Но что мне от этого толку! Мне непременно нужен сын!
— Ваше величество, — сказал Доктор, — мое дело — лечить вас, если вы, не дай бог, заболеете; но дать вашему величеству сына — это, к несчастью, не в моих силах.
Вечером за ужином Королева спросила Короля:
— Отчего вы так печальны, друг мой?
— Ах, сударыня, это оттого...— начал было Король, но Королева сама вспомнила:
— Ах да, ну конечно! Но, друг мой, почему бы вам не от правиться к Лукоморью, в Страну-Куда-Можно-Попасть-Толь-ко-Во-Сне и не попросить совета у Великой Волшебницы?
— Вот именно! Отличная мысль! — воскликнул Король. Король отужинал, сел в автомобиль и приказал:
— На вокзал Сна.
Прибыв на вокзал, Король подбежал к окошку билетной кассы:
— Пожалуйста, один билет в Страну-Куда-Можно-Попасть-Только-Во-Сне и обратно.
— Сию секунду, ваше величество! И ему выдали билет.
— Скажите, пожалуйста, с какой платформы отправляется поезд? – обратился Король к дежурному по станции.
— Платформа номер двадцать два, отправление через четверть часа, ответил тот.
Король побежал на платформу, но никакого поезда там не было. И вдруг он остолбенел от изумления. Было от чего удивиться! Вместо поезда к платформе подкатила огромная кровать. Самая настоящая кровать — с матрацем, периной, подушкой и одеялом! На кровати была разостлана постель. Король не знал, как ему быть и что делать, — так и стоял, разинув рот уставившись на кровать. К счастью, откуда ни возьмись, рядом появился контролер.
— Предъявите билет, ваше величество! Спасибо. Можете раздеваться.
Король снял все свое королевское одеяние и отдал контролеру. Только корону не стал снимать. Под подушкой он обнаружил пижаму, надел ее и послушно улегся в кровать. Контролер подоткнул ему одеяло со всех сторон и сказал:
— Теперь, ваше величество, вы должны заснуть. Как только вы погрузитесь в сон, кровать
тронется в путь и доставит вас к месту назначения.
Король закрыл глаза и замер. Вскоре ему показалось, что кровать слегка вздрогнула и начала покачиваться. Чтобы убедиться в этом, он приоткрыл правый глаз: но кровать, как и прежде, неподвижно стояла у платформы.
— Закройте глаз и спите! — велел контролер.
Король зажмурился и решил: "Будь что будет. Попробую заснуть!" На этот раз кровать и вправду качнулась и заскользила куда-то назад... Королю стало до смерти любопытно, что это с ним происходит, и украдкой он приоткрыл левый глаз: кровать все так же стояла у перрона.
— Да спите же! Спите! — повторил контролер.
Король в третий раз закрыл глаза и наконец погрузился в сон. Кровать была теплой и мягкой. Король растянулся под одеялом и забыл обо всем на свете: и о том, что он Король; и о том, что он — человек, и даже о том, что это вообще такое — "человек"... И вот он поплыл куда-то. сам не зная, вперед или назад, вверх или вниз... Ему стало так хорошо, что и в голову не пришло открывать глаза. Кровать тронулась в путь.
Сначала она катилась по рельсам тихонько; потом — все быстрее и быстрее, но так плавно, что внутри не ощущалось никакой тряски. Кровать миновала туннель возле вокзала и уст¬ремилась вперед, через поля и луга. Она летела вдаль сквозь светлую летнюю ночь, в сиянии звезд и луны. Внизу, под кроватью, пели рельсы; их пение сливалось с песенкой кузнечиков. Кровать то поднималась, то опускалась; снова поднималась и снова опускалась. И с каждым разом она поднималась все выше, а опускалась не так низко, как прежде; поэтому в конце концов она оказалась на вершине высокой-превысокой горы; а гора эта заканчивалась огромной скалой, нависавшей над морем. Дальше был обрыв. Кровать подъехала к самому краю скалы и. не замедляя хода, устремилась в пустоту...
Пения рельсов больше не было слышно. Король летел в открытом небе, среди звезд. Под ним расстилался океан. Кругом царило чудесное молчание.
(Если хотите, можете нарисовать кровать, летящую над океаном, вверху — луну, а в кровати — спящего Короля с короной на голове.)
Этот полет длился долго, очень долго... А потом кровать стала снижаться, постепенно приближаясь к воде; вот она уже касается гребешков волн; вот она осторожно опустилась на них и, наконец, поплыла, словно маленький корабль, по бурному морю. А Король все спал и спал.
Всю ночь плыла кровать туда, куда гнал ее ветер. На рассвете Король открыл глаза и увидел. что море выбросило кровать на песчаную отмель.
— Наверное, я прибыл к Лукоморью, — подумал Король.
Он потянулся, встал и, как был босиком, побрел вдоль отмели, к скалам. Неподалеку в скалистой стене виднелась пещера. У входа в пещеру, прямо на песке, сидела старуха такая древняя, что древнее и быть не может. Она сидела и молча смотрела на Короля. Когда он подошел поближе, она произнесла надтреснутым голосом:
— Ну, здравствуй, твое величество. Как добрался?
Но здесь придется остановиться, потому что Король ответил только в следующей главе.
Магазин Детей
Очень хорошо, — ответил Король.— Спасибо. Если я правильно понял, вы и есть Великая Волшебница Лукоморья?
— Еще бы, конечно, я — это я.
— В таком случае, — сказал Король, — имею честь приветствовать вас.— И он почтительно поклонился. В ответ Старуха поднялась и отряхнула с платья песок.
— Следуй за мной, — велела она Королю. Тот вытаращил глаза:
— Но... Вы ведь еще не знаете, зачем я приехал!
— Как не знать! Тебе нужен малютка-принц, чтобы было кому унаследовать твой трон. Верно я говорю?
— Да, это так, — сказал Король.
— Ну так идем.
И Король пошел вслед за Старухой. Они вошли в пещеру. Сначала они долго шли по извилистому темному коридору. Скалистые стены коридора поросли мхом, лишайниками и ра¬кушками; из-под ног в разные стороны разбегались тысячи крошечных крабов; внизу там и сям тускло поблескивали лужицы морской воды. Потом коридор расширился, озарился розоватым светом, и Король с Волшебницей очутились в огромном круглом зале. Там собралось множество людей со всех концов света, из всех стран, и каждый был одет на свой лад. В коралловых стенах зала виднелись небольшие ниши, и в каждой из них было по младенцу. Это были настоящие, живые мальчики и девочки, иногда даже по двое или по трое в одной нише, и у каждого на груди висела золотая табличка на золотой цепочке. На табличке было выгравировано имя ребенка. Король озирался по сторонам и ничего не понимал.
— Ну и ну!.. Где это мы? — спросил он.
— Как это — где? В Магазине Детей, которым предстоит родиться. Будущие родители приходят сюда, чтобы выбрать себе ребенка.
— Вот здорово! — вскричал Король.— Значит, и я могу выбрать?
Старуха усмехнулась:
— Выбрать-то ты, конечно, можешь... Но учти: ребенок тоже имеет право выбора. Если он не захочет, чтобы ты стал его отцом, он может тебя отвергнуть, и тогда в следующий раз ты придешь сюда только через год. Так что — мой тебе совет: подумай-ка хорошенько!
— Вот оно как...— озадаченно пробормотал Король.— Ну что ж... – И он вновь оглядел зал.
Там были дети всех цветов: и черные, и белые, и желтые. Некоторые из них на вид были тщедушные, слабенькие, даже больные. Были и красивые дети, многие — очень-очень красивые, но лица у них зачастую были злые, ленивые или глупые. Король ходил туда-сюда, рассматривал младенцев и никак не мог решиться; и вдруг посреди зала он заметил длинную очередь к одной из ниш. Он спросил у Старухи:
— За чем такая очередь? Чего они все дожидаются? Волшебница ответила:
— Они, как и ты, хотят стать отцами.
— А почему они стоят в очереди перед вон той нишей?
— А это потому, что все они хотят стать отцами Реми.
Король всмотрелся: в нише сидел ребенок. Он улыбался; на груди у него была табличка с надписью: "Реми".
— А что в нем особенного, в этом Реми?
— Пока ничего, — сказала Старуха.— Но, когда он появится на свет, он будет очень смелым, очень честным и очень добрым. Его ждут великие деяния и удивительные приключения.
И в придачу он будет наделен замечательным даром: все, чего он захочет всем сердцем. непременно исполнится.
При этих словах Король так и подскочил.
— Он-то мне и нужен! — воскликнул он.
— Коли он и впрямь тебе нужен, — проговорила Старуха, —можешь попытать счастья; но имей в виду: Реми не так прост, как кажется. Он успел отказать сотням отцов. Если он и тебе откажет, то в этом году у тебя уже не будет детей!
— Ну и пусть, — заявил Король.— Или он, или никто! И Король встал в очередь. Очередь двигалась медленно. Будущие отцы один за другим становились прямо перед Реми и умоляли его согласиться стать их сыном. Они льстили ему, уговаривали, даже пытались подкупить.
Реми всем задавал несколько вопросов, а затем отрицательно качал головой:
— Нет, ты мне не подходишь. Я к тебе не хочу.
— Только бы он не согласился стать чьим-нибудь сыном до того, как подойдет моя очередь, — волновался Король.— Я обязательно должен с ним поговорить! Он весь дрожал от не терпения. А Реми тем временем продолжал невозмутимо отказывать одному за другим всем претендентам на звание отца.
Приближался черед Короля. А вдруг Реми и ему откажет? Король очень этого боялся, но надежда не покидала его. Вот между ними осталось всего пять человек... Вот — всего лишь четверо... затем — двое...
Подошла очередь богатого землевладельца. Он спросил Реми:
— Хочешь быть моим сыном? У меня много земель, много денег... Но Реми перебил его:
— Скажи, что ты мне подаришь, когда мне исполнится пятнадцать лет?
— Я подарю тебе три делянки винограда на солнечном склоне горы! Услышав это, Реми помрачнел:
— Нет, ты мне не подходишь. Прощай.
Теперь перед Королем остался только один человек. Это был богатый капиталист. Он был очень хорошо одет и выглядел чрезвычайно добропорядочно. Капиталист спросил у Реми:
— Хочешь быть моим сыном? Я — владелец трех заводов, двух театров и шести газет; у меня есть семь политических партий и два банка...
Но Реми перебил его:
— А что ты мне подаришь, когда мне исполнится пятнадцать лет?
— Шикарный автомобиль! Реми так и покатился со смеху.
— Только бы он не согласился! — волновался Король. Но Реми снова ответил:
— Нет, ты мне не подходишь. Можешь идти.
Вне себя от злости, богач ушел. И вот подошла очередь Короля. Пытаясь проглотить комок в горле и заикаясь, он промямлил:
— А меня возьмешь в отцы, Реми? Ты ведь мне так нужен! А жена у меня такая добрая! Мы с ней будем очень тебя любить... И ты станешь королем великого государства...
— А что вы мне подарите, когда мне исполнится пятнадцать лет?
Король побледнел. Ведь должен же он был подготовиться к тому, что Реми и ему задаст тот же самый вопрос! Как мог он не подумать об этом! А сейчас он не знал, что сказать, все слова куда-то подевались... Может, он сошел с ума?! Стоявшие позади захихикали. Тогда Король взял себя в руки и отчаянно выпалил первое, что пришло в голову:
— Я подарю тебе... маленькую красную лошадку! Лицо Реми просветлело:
— Маленькую красную лошадку? Мне? Правда?!
— Да, красную лошадку! — выкрикнул Король, дрожа как в лихорадке.
— Чтобы мне было с кем играть? И я буду кататься на ней, сколько захочу?
— Ну да, кататься; конечно, кататься!
— И мы с ней будем вместе гулять? И у меня будет ДРУГ?
— Ну да, друг, вот именно!
— Раз так, — сказал Реми, — будь моим отцом!
— Спасибо, Реми, спасибо!
Король плакал от радости. Те, кто стоял в очереди позади него, начали, ворча, расходиться.
— Тебе повезло! — улыбнулась Старуха.
— Можно, я заберу его прямо сейчас? — спросил Король, не помня себя от счастья.
— Это ни к чему; я пришлю его тебе. Ты получишь его сразу после того как проснешься.
И едва она произнесла это, все исчезло. Король вновь очутился у себя во дворце, в спальне, в своей кровати. Камердинер, склонившись над Королем, будил его:
— Ваше величество! Ваше величество! Проснитесь!
— А? Что? В чем дело?
— Вставайте, ваше величество; отныне у вас есть сын!
Король вскочил, накинул халат и со всех ног кинулся к Королеве. В ее спальне стояла колыбель; там сладко спал малютка-принц. Король тотчас же узнал его. — Здравствуй, принц Реми! — прошептал он.
Младенец открыл глаза, но ничего не ответил. Появившись на свет, он все забыл, даже разговаривать разучился. Теперь его всему надо было учить заново... А сейчас можно рисовать.
Лошадка Реми
Шли годы. Принц Реми вырос. Он стал взрослым быстро, очень быстро, а научился всему, что положено, еще быстрее. Старуха не солгала: все, чего он по-настоящему хотел, исполнялось. Происходило ли это по волшебству или просто потому, что Реми был более трудолюбивым, старательным и смелым, чем другие дети? Кто знает... Но вроде бы само собой получалось гак, что учился он всегда тому, чему хотел научиться. Он хотел бегать, прыгать и плавать лучше всех — и научился. Он хотел играть на разных музыкальных инструментах, лепить, "рисовать — и научился. Он хотел изучить географию, историю, математику и остальные науки и это ему удалось. Он хотел знать пять или шесть языков — так и вышло. Он хотел научиться строить дома и корабли, чинить станки и машины — и у него все получалось. Словом, он знал и умел все, потому что все было ему интересно. Король с Королевой боялись, что он переутомится.
— Ты слишком много занимаешься, Реми; отдохни хоть немножко! просили они.
— А я ничуть не устал, — отвечал Реми.
И это была правда, потому что занятия не утомляли его. Он отдыхал от одной работы, выполняя другую, и скучал только от безделья. Реми был умница; он все успевал сделать во¬время, и поэтому родители во всем ему доверяли.
Так продолжалось до тех пор, пока Реми не исполнилось пятнадцать лет. День его рождения праздновало все королевство. В этот день он получил множество подарков, побывал в театре, и
все кругом веселились, пели и танцевали. Вечером во дворце был праздничный ужин; после захода солнца подали десерт. И вдруг принц Реми привстал из-за стола и пошатнулся.
— Что с тобой, мой мальчик?! — испуганно вскричала Королева. — Ты гак побледнел!
— Не знаю, — сказал Реми.— Мне что-то нездоровится.
За столом воцарилось молчание. Прежде никто ни разу не слыхал, чтобы принц плохо себя чувствовал.
— Пустяки, — рассмеялся Король, — бывает! Легкое недомогание вот и все. Ступай-ка
лучше спать; завтра все как рукой снимет!
Но на следующий день принцу стало хуже. Появились слабость, озноб; пропал аппетит... К нему призвали Придворного Доктора. _ Что с ним, Доктор? И Доктор ответил:
— Принц Реми умирает от обещания, которое не было исполнено.
— Что за обещание?! Чье?! О чем?!
— Этого я не знаю, — сказал Доктор.— Вы сами должны это выяснить — теперь все зависит от вас.
Король склонился над сыном:
— Реми, скажи, тебе чего-нибудь хочется?
— Нет, — ответил Реми, — мне ничего не хочется.
— Может быть, кто-то здесь что-нибудь тебе пообещал и не выполнил?
— Нет, — проговорил Реми, — что-то не припомню. Но Король настаивал:
— Ну же, подумай хорошенько и вспомни: ведь кто-то не сдержал данного тебе слова!
— Очень может быть, — сказал Реми, — не знаю... А теперь оставьте меня. Я так устал... Несчастный отец выбежал из комнаты Реми, заперся у себя в кабинете и разрыдался. Он
сидел и плакал. В дверь постучали.
— Кто там? — крикнул Король.
— Конюх из королевской конюшни!
— Я занят!
— Но я по срочному делу!
— А мне все равно! Знать ничего не желаю.
— Но у меня неотложное дело!
— Ладно уж, входи. Что там у тебя?
Боязливо озираясь, конюх вошел в кабинет. Это был сгорбленный, бедно одетый старик. Он стоял на пороге, не смея заговорить. Король резко спросил:
— Ну, чего тебе?
— Ваше величество, у белой кобылы появился маленький красный жеребеночек...
— Ну и что? А мне какое дело? — в гневе закричал Король. Конюх еще больше сгорбился и, повесив голову, вышел. Но не успела за ним закрыться дверь, как Король окликнул его:
— Эй, погоди! Что ты сказал?
— Ваше величество, у белой кобылы появился маленький красный жеребенок...
— Как ты говоришь? Какого он цвета — этот маленький красный жеребенок?! Конюх задрожал: уж не сошел ли с ума его государь? Он повторил: Красного цвета, ваше величество!
И тут Король вспомнил: ведь это он сам пообещал подарить принцу Реми маленькую красную лошадку — еще до его рождения, в Магазине Детей. Пообещал и забыл! И теперь его сын умирает из-за этого невыполненного обещания! Ах он, глупец! Королю до смерти хотелось, задать самому себе хорошую трепку. В ярости вцепился он себе в волосы...
Успокоившись немного, Король приказал конюху:
— Выведи жеребенка на внутренний двор, под окна спальни принца Реми. Сию же минуту, слышишь? Время дорого! Ступай!
— Будет исполнено, ваше величество!
И конюх, спотыкаясь, вприпрыжку помчался в конюшню. А Король сломя голову бросился в комнату Реми. Больной спал; он был очень бледен. У его изголовья сидели Королева и При¬дворный Доктор.
— Реми, сын мой, проснись! — вскричал Король, врываясь в комнату.
— Тс-с-с! Тише! —прошептала Королева.
— Больной спит! — нахмурился Доктор.
Но Король, казалось, не слышал их. Он тормошил мальчика:
— Вставай, Реми, вставай! Посмотри в окно! Там тебя ждет подарок! Замечательный сюрприз!
— Но ребенок простудится! — вне себя от возмущения воскликнула Королева.
— Ее величество права! — заявил Доктор.— Возможны чрезвычайно опасные осложнения.
Однако Король не дал ему договорить:
— Тра-та-та!!! — завопил он.— Какие там осложнения! Да я его сейчас вылечу! Хватит
болеть!
Поддерживая принца, он подвел его к окну:
— Взгляни-ка во двор! Что ты там видишь?
Посреди двора стоял конюх. Рядом с ним топтался маленький красный жеребенок совсем маленький и с ног до головы ярко-красный. Пошатываясь, он переминался на тонких, не по росту длинных ножках... Щеки Реми порозовели от радости.
— Это мне? — спросил он.
— Да, сын мой! — ответил Король.
- Чтобы мне было с кем играть? И я буду кататься на нем, сколько захочу?
— Ну да, кататься; конечно, кататься!
— И мы с ним будем вместе гулять? И у меня будет друг?
— Ну да, конечно, друг!
— Спасибо, спасибо, отец! — И Реми бросился ему на шею. От радости Король прослезился. Реми еще раз взглянул в окно и сказал:
— Его будут звать как меня — Реми. И потом:
— Я хочу есть!
Ему тут же принесли все, чего только можно пожелать. Реми поел, попил, поспал... И наутро проснулся совершенно здоровым.
На вашем месте (но я никого ни к чему не принуждаю!) я бы нарисовал маленького жеребенка, с ног до головы красного; рядом с ним посреди двора конюха, а вверху, за окном, — принца Реми.
Как они друг друга воспитывали
Едва оправившись после болезни, принц занялся своим новым другом красным
жеребенком. Он научился кормить его и чистить; вскоре они стали неразлучны. Так прошел год; жеребенок стал взрослой лошадью. А вот принц Реми был все еще очень юн.
В одно прекрасное утро Реми встал и сказал:
— Сегодня я научусь держаться в седле.
Он пошел в конюшню, вывел Реми-лошадку в парк и сел в седло. Однако лошадке это не понравилось. Она взбрыкнула и сбросила своего хозяина — принц кубарем покатился по траве.
Тогда Реми поднялся и снова сел в седло. Красная лошадка опять сбросила его наземь во второй раз; а потом — ив третий, и еще, и еще раз... Но принц был терпелив и настойчив. Упав, он вновь поднимался и садился на лошадь и с каждым разом держался в седле все лучше. В полдень он как ни в чем не бывало вернулся к замку верхом на лошади.
За обедом отец спросил у него:
— Что ты делал сегодня утром, сын мой?
— Сегодня утром, — ответил принц, — я научил свою лошадь ходить под седлом!
А в конюшне в эту самую минуту белая кобылица — мама лошадки Реми, спросила своего жеребенка:
— Что ты поделывал нынче утром, сынок?
И Реми-лошадка, пережевывая пучок сена, небрежно ответил:
— Я учил юного принца держаться в седле!
(Я совсем забыл вам сказать, что в этой стране лошади умели говорить. Но разговаривали они очень редко и только тогда, когда точно знали, что никто из людей их не слышит.) На следующее утро Реми, вставая, сказал:
— Сегодня я приучу свою лошадь слушаться узды!
Он направился в конюшню, вывел Реми-лошадку в парк и там заставил ее бегать туда-сюда, останавливаться по команде и снова бежать — то вперед, то назад, пятиться, поворачиваться то налево, то направо...
Это было не так-то легко! Поначалу лошадка делала все, что взбредет в голову: вместо того, чтобы идти шагом, она бежала рысью, и наоборот — когда нужно было бежать, шла шагом: вместо того, чтобы идти вперед, она пятилась; и бежала вперед, когда надо было остановиться; стояла как вкопанная вместо того чтобы поворачиваться. Разок-другой она даже попыталась сбросить принца на землю. Но Реми был настойчив. Снова и снова повторял он каждое упражнение, и, наконец, к полудню, лошадь слушалась его беспрекословно.
За обедом отец спросил Реми: - Что ты делал сегодня утром, сын мой?
— Сегодня утром, — ответил принц, — я объезжал свою лошадь! А в конюшне белая кобыла как раз в это время спрашивала сына:
— Что ты делал утром, сынок?
И Реми-лошадка с важным видом отвечал:
— Сегодня утром я научил своего хозяина управлять лошадью! На следующее утро Реми решил:
— Сегодня я должен стать настоящим всадником!
Он пошел в конюшню, вывел Реми-лошадку, сел в седло, и они помчались по полям и лесам, через колючие кусты, через стволы поваленных деревьев... Реми заставлял лошадь одним прыжком преодолевать изгороди, рвы и ручейки.
Это было трудное утро. Реми-лошадка не всегда был расположен выполнять приказания хозяина. Препятствия то и дело пугали его; лошадь останавливалась на всем скаку, грызла уз¬дечку, становилась на дыбы... а потом вдруг ни с того ни с сего понеслась во весь опор все вперед и вперед, и со всего маху влетела прямо в заросли терновника. А потом Реми-лошадке даже удалось сбросить своего седока прямо в реку. Но принц в этот день был настойчив как никогда. Исхлестанный ветками, с ног до головы в синяках и ссадинах, промокший до нитки, он все-таки не желал признать себя побежденным. И к полудню лошадь выполняла любое его приказание. Реми вернулся в замок, привел себя в порядок и сел обедать. Король-отец спросил:
— Что ты делал сегодня утром, сын мой?
— Сегодня, — ответил принц Реми, — я научил свою лошадь всему, что ей положено знать и уметь.
А в конюшне белая кобылица спросила у своего сына:
— Чем ты был занят утром, сынок?
И Реми-лошадка, топнув копытом, с гордостью ответил:
— Сегодня утром я сделал из принца всадника, достойного меня!
На следующий день... но нет! То, что произойдет на следующий день, будет только в седьмой главе.
Если захотите немножко порисовать, то сейчас, по-моему, выбор у вас большой — есть над чем призадуматься.
Вулкан
На следующий день утром принц Реми встал и, против обыкновения, ничего не сказал. Он умылся, оделся, позавтракал и спросил у своей мамы:
— Мамочка, можно мы с Реми погуляем не в нашем парке, а снаружи?
— Ну что ж, поезжай, если хочешь, — сказала Королева, — но помни: во-первых. возвращайся домой к полудню и, во-вторых, не приближайся к вулкану. Смотри. не забудь; это очень важно!
— Спасибо, мамочка! Я все понял.
И принц Реми вышел. Он отправился в конюшню, взнуздал свою лошадь и сел в седло. Вот они перемахнули через высокую ограду парка и поскакали по полям и лугам. Крестьяне со¬бирали урожай. Все они хорошо знали принца Реми и радостно приветствовали его. Женщины махали ему вслед и показывали на него своим детям:
— Видишь вон того всадника? Это — сын нашего короля! И дети с завистью и восхищением
провожали глазами юного принца и его красную лошадь.
Реми улыбался и тоже махал им, но не останавливался. Миновав зеленые пастбища, он очутился среди фруктовых caдoв. И вдруг за поворотом дороги на горизонте появилась высокая гора с закругленной вершиной; над ней висел гриб густого черного дыма... Это и был вулкан. Тут Реми вспомнил, что наказывала ему мама, и решил поехать в другую сторону. Он свернул направо и несколько минут ехал прямо; однако внезапно вулкан снова вырос перед ним. Тогда Реми поехал по первой попавшейся тропинке, ведущей налево, и, проскакав по ней километра три, заметил, что опять мчится прямо к вулкану. Убедившись в этом, он натянул поводья, повернул назад и вернулся по своим следам... Все напрасно! Вулкан снова появился перед ним
— ближе, чем прежде.
— Что бы это значило? — подумал Реми, встревожившись не на шутку. Похоже, все
дороги ведут к вулкану!
Конечно, можно было попытаться проехать напрямик через поля и, срезав путь, выбраться из заколдованного лабиринта; но Реми отлично знал, что это испортит посевы, — а он уважал чужой труд. Немного поразмыслив, он пожал плечами:
— Да ну, пустяки! Вулкан-то далеко. До него еще ехать и ехать.
И он решил не думать об этом. Доверившись чутью Реми-лошадки, принц ехал шагом. Так они добрались до огромной пустынной равнины, поросшей чахлой травой. Куда ни глянь нигде не было ни деревца, ни домика. Очутившись здесь, лошадь вскинула голову, жадно втянула ноздрями ветер и перешла на рысь. Теперь она скакала ровным размеренным аллюром
—все быстрее и быстрее — и наконец пустилась в галоп. Так мчалась она вперед, унося
изумленного принца неведомо куда. Подковы звенели, ударяясь о твердую как камень землю,
но спустя полчаса под ногами лошади захлюпала жидкая грязь. Реми глянул вниз и обомлел:
вокруг было болото; среди островков земли там и сям сверкали на солнце большие лужи. И тут
он увидел, что вулкан стал раза в три выше: теперь он заслонял собой весь горизонт...
—Тпру, — закричал Реми, — тпру-у!
Но лошадь вышла из повиновения. Не замедляя бега, она шлепала по лужам; брызги воды и комья грязи летели во все стороны. И все же принцу удалось заставить ее свернуть по на¬правлению к большому лесу, который поднимался справа от болота. Лошадь галопом влетела в лес; на всем скаку она пронеслась сквозь подлесок, перепрыгивая через ручьи и сухие стволы деревьев, в мгновение ока пересекла несколько опушек. Впрочем, принц Реми уже перестал тревожиться: он наслаждался стремительной скачкой. Они помчались по просеке - тропа становилась все круче и круче.
Поодаль несколько дровосеков валили лес; при виде проносящегося мимо принца они сначала оцепенели от ужаса, а потом закричали и замахали руками, словно хотели предостеречь Реми от опасности. Но он не успел разобрать, что они кричали. Он хотел остановиться, но не смог. Дорога зигзагом шла вверх, петляла, извивалась... Она становилась все более каменистой, узкой и крутой. Лошадке-Реми все труднее было скакать галопом; она бежала все медленнее... А тем временем в лесу становилось светлее, деревья стояли все дальше друг от друга, стали кривыми и приземистыми, а потом и вовсе исчезли: перед Ре-ми не было ничего только голая скала, а над ней — завеса из пламени и дыма, заслонявшая небо. Он был на самой вершине вулкана. До кратера оставалось метров двадцать.
— Стой! — закричал Реми.
Но лошадь не слушалась; во весь опор неслась она прямо к огненной бездне.
— Стой! — вновь крикнул Реми.
Подбежав к краю пропасти, лошадь собрала последние силы и одним гигантским прыжком взлетела на утес возле самого края кратера. На мгновение она замерла; затем встала на дыбы передние копыта ее молотили раскаленный воздух...
— Куда тебя несет?! — завопил Реми.
— Держись крепче! — крикнула лошадь.
Принц даже не успел удивиться. С этим возгласом Реми-лошадка бросилась в кратер, увлекая за собой всадника. Принц припал к шее лошади и изо всех сил вцепился ей в гриву. Он ждал, что они вот-вот окунутся в вязкую пылающую лаву — в море расплавленного камня; или — что они разобьются о скалы; или — растают, как снежинки в горячем воздухе; или. быть может, обуглятся, как спичка... Но ничего подобного не произошло. Реми-иринц и Реми-лошадка не разбились, не сгорели и даже не упали. Реми зажмурился и, не открывая глаза, ясно ощутил, что они не только не падают, но, наоборот, плавно взлетают вверх; столб теплого, нагретого в кратере воздуха подхватил их и поднял высоко-высоко. Они долю, бесконечно долго парили в вышине; потом у Реми слегка закружилась голова и он понял, что они опягь падают, но падение это было не совсем обычное: постепенно снижаясь, они осторожно опу¬скались все ниже и ниже — до тех пор, пока не очутились на земле. Сначала приземлилась лошадь — прямо на все четыре ноги; принц упал рядом, кувырком покатился по траве и, на¬половину оглушенный, пролежал так целую минуту. Наконец он открыл глаза. Первое, что он увидел, была большая добрая голова Реми-лошадки; он почувствовал на лице теплое дыхание своего друга.
Так, значит, Реми, ты умеешь говорить? — укоризненно проговорил принц.
Но вместо ответа лошадь отвернулась — притворилась, будто не слышит.
— Реми! Посмотри мне в глаза! — настаивал принц. Лошадь фыркнула и тряхнула гривой.
— Зачем ты делаешь вид, что не понимаешь? — печально спросил принц.
Все напрасно. Лошадь опустила голову, отыскала пучок травы повкуснее, выдернула его зубами из земли и начала жевать...
Реми встал на ноги и огляделся: поодаль он увидел болото, значит, они приземлились неподалеку от королевского замка; кругом простирались поля пшеницы. На горизонте виднелся вулкан и над ним — столб дыма. Крестьяне возвращались домой на нагруженных телегах, поля пустели; солнце уже почти село.
— Как же так вышло, что уже вечер? — удивился Реми.— И как это нас угораздило снова здесь очутиться?
Он пожал плечами, вскочил в седло и, не теряя времени, направился к замку.
Карлик и Колдунья
Реми возвращался домой. Казалось бы, он должен был радоваться; но чем ближе подъезжал он к замку, тем сильнее охватывала его какая-то смутная, неизвестно откуда взявшаяся тоска словно все, что было ему дорого, осталось где-то далеко-далеко и уже никогда не вернется.
Он помнил здесь каждую тропинку, каждый домик, каждый камень; но все вокруг как-то странно изменилось — стало мрачным, темным, зловещим... Поля, на которых еще утром колосилась отборная пшеница, сплошь заросли сорняками и чертополохом. Тут и там виднелись полоски каменистой, невспаханной земли, поросшей дикими травами.
Навстречу Реми по дороге тянулась вереница телег, но сидевшие в них крестьяне были совсем не похожи на тех приветливых и довольных людей, которые утром так радостно махали ему вслед; эти были изможденные и худые, в грязных лохмотьях. Женщины шли пешком, волоча за собой нечесаных, оборванных ребятишек. Все они исподтишка разглядывали принца; на их лицах застыло выражение горькой зависти и злобы.
— Странно! — подумал Реми.— Скорее в замок!
Подъехав к парку, принц оцепенел от изумления: чугунной ограды, окружавшей парк, больше не было; каменные ворота лежали в развалинах. От прекрасного старого леса, простиравшегося до самого замка, ничего не осталось; перед принцем был унылый пустырь, поросший чахлой травой; кое-где виднелись заросли колючего кустарника и слабенькие кривые деревца. В тусклом свете луны все казалось серым; Реми взял себя в руки и решительно направился к тому месту, где прежде возвышался замок.
Но и замка больше не было. В конце тропинки, в которую превратилась длинная тенистая аллея, принц Реми обнаружил полуразвалившийся обшарпанный домишко, рядом два по¬косившихся сарая, а посередине — грязный дворик. У входа в дом стояла какая-то женщина; на ней было черное платье и голубой передник. По-видимому, женщина поджидала его; едва заметив Реми, она язвительно проговорила:
— Ага, наконец-то! Явился — не запылился! Вот как ты держишь слово вернуться к полудню! Погоди, уж отец-то покажет тебе, где раки зимуют! А ну, живо слезай с лошади и марш в дом! Ужин давно остыл!
Принц Реми подъехал к домику и спешился. Он не понимал ровным счетом ничего. Женщина взяла лошадку Реми под уздцы и кивнула принцу на дверь. Он вошел в дом и очутился в большой квадратной комнате — не то в кухне, не то в столовой: гам стояли старая печь, грубый обеденный стол и две некрашеные скамьи из липы; рассохшаяся деревянная лестница вела на второй этаж. Низкий потолок был черен от сажи. Закопченная керосиновая лампа на столе чадила и трещала; в комнате было полутемно. Реми с трудом разглядел желтые стены — замызганные и облупленные; паутину по углам... Единственным украшением комнаты был выцветший от времени почтовый календарь, висевший над столом.
Казалось, внутри не было ни души. Реми сделал несколько шагов и только тогда заметил на противоположном конце скамьи странную фигуру: маленький человечек-карлик, ростом не больше десятилетнего мальчика, сидел, опершись локтями о стол. Лицо у карлика было как у злого старика и ничего, кроме тупого упрямства, не выражало. Реми спросил странного маль¬чишку:
— Как тебя зовут?
Карлик поднял голову, глянул на него в упор и, ни слова не говоря, пальцем поманил его к себе. Не ожидая подвоха, Реми подошел, наклонился к старикашке... и тот изо всех сил закатил ему хорошую оплеуху. С порога раздался ехидный смех:
— Поделом тебе! — сказала женщина.— Будешь знать, как отцу родному грубить!
Реми в растерянности опустился на скамью; щеку словно огнем жгло. Карлик, злорадно усмехаясь, не спускал с него глаз. Женщина взяла глиняную миску. Плеснула в нее похлебки и, сунув Реми деревянную ложку, проговорила:
— На, ешь!
— Благодарю, сударыня, — пробормотал принц.
Похлебка была холодная и невкусная, но он так проголодался, что проглотил ее в два счета. Утолив голод, он обратился к хозяйке:
— Сударыня, прошу вас, скажите, что сталось с моими родителями?
Женщина обернулась и уставилась на него. Карлик опять поднял голову. Оба пристально смотрели на него и молчали. Наконец женщина ответила:
— С твоими родителями? Вот новости! А мы-то тебе кто — не родители, что ли?
— Конечно нет, это вы и сами прекрасно знаете, — откровенно заявил Реми.-- Мой отец король, а матушка моя — королева; я всегда жил с ними — в нашем замке.
— Ну да, — ответила женщина, — само собой! — Она кивнула на карлика: Разве твой отец — не король? А я — разве я не королева? А здесь тебе что — не дворец, что ли?
— Ясное дело, нет! — с жаром вскричал Реми.— Это какая-то лачуга, старая и безобразная! Женщина промолчала; глаза ее как-то странно блуждали. Она убрала со стола миску из-под
похлебки и негромко, но повелительно произнесла:
— Ступай к себе наверх и ложись спать.
Реми опять ничего не понял, но перечить не осмелился. По шаткой лестнице взобрался он наверх, прошел по длинному темному коридору, ощупью нашел какую-то дверь, толкнул ее и оказался в довольно просторной спальне с огромной кроватью.
— Наверное, я не туда попал, — подумал он и пошел дальше по коридору. Вскоре он наткнулся на другую дверь; она вела в чулан, где валялись дырявые матрацы, ржавые железки. погнутые гвозди и давно отслужившая свое детская коляска — тоже ржавая, рваная и без колес.
— Уж, конечно, мне не сюда, — решил Реми.
Наконец он отыскал третью дверь и открыл ее: перед ним была убогая комнатушка, совсем пустая, если не считать небольшой кровати. На кровати была расстелена простыня и лежало старое заплатанное одеяло. Если бы не лунный свет, льющийся через окно, в комнате было бы совсем темно. Реми выглянул наружу. Все вокруг было серым; и дом, и двор, и пустырь, казалось, были погружены в глубокий сон.
Реми разделся, улегся на кровать и принялся размышлять.
— Наверняка эта женщина — колдунья, — решил он.— Это она заколдовала наш парк, и замок, и все королевство. Она притворяется моей матерью, а злой карлик ей нужен, чтобы меня обмануть; вот он и прикидывается моим отцом. Но где же мои настоящие родители?
Реми ужасно устал. Он лежал и бормотал вполголоса:
— Я хочу домой! И пусть мои мама, и папа, и все наше королевство опять станут такими, как прежде!
Он облегченно вздохнул и заснул с надеждой и верой, что назавтра все вокруг него станет таким же, как прежде...
13 Июл 2009 12:06
|
Veresk
"Джек"
Сообщений: 98/217
|
Первое желание
Но назавтра ничего не изменилось. На рассвете хозяйка растолкала Реми и велела ему спуститься вниз. После скудного завтрака Реми вышел во двор и с ужасом увидел, что карлик запрягает Реми-лошадку в старую телегу. Старикашка взобрался на телегу, хлестнул лошадь кнутом и сделал принцу знак идти следом. Они отправились в поле и весь день копали картошку.
Принц Реми был силен и вынослив, но к полудню у него с непривычки разболелась поясница. К тому же он очень переживал за Реми-лошадку: она была с вечера некормлена и все старалась улучить минутку, чтобы пощипать травки, но из-за тяжелой телеги не могла дотянуться до земли. Вдобавок карлик всякий раз, заметив, что лошадь тянется к траве, стегал ее кнутом. Принц Реми попробовал было заступиться за свою лошадку.
— Не бейте ее! — закричал он.
Старикашка замер, бросил на Реми хитрый и злобный взгляд и несколько раз подряд хлестнул лошадь — еще сильнее, чем прежде.
Реми понял, что лучше не вмешиваться, и за весь день не проронил больше ни слова. В полдень колдунья принесла им поесть. Затем они снова принялись копать и на закате вернулись домой с телегой, доверху нагруженной мешками с картошкой.
Вечером, поев холодной похлебки, Реми хотел было подняться к себе в комнату, но женщина остановила его
— Постой! Мы с отцом хотим тебе кое-что сказать.
Реми послушно сел за стол, на свое место.
Послушай, — начала женщина, — ты теперь совсем большой, и с тобой можно говорить как со взрослым. Так вот: ты сам знаешь, каких забот и лишений стоило нам с отцом вырастить тебя; ты все время ел наш хлеб. По-моему, мы заслуживаем кое-какой награды; и ты можешь вознаградить нас за всё так, что тебе самому это не будет стоить ровным счетом ничего. Ведь у тебя есть замечательный дар, не так ли, мой мальчик?
— Дар?! Какой дар?
— Сам рассуди, — ответила женщина, — стоило тебе чего-нибудь захотеть по-настоящему, от всего сердца захотеть — и всё всегда сбывалось, верно?
— Верно, — сказал Реми.
— Ну вот, это и есть твой дар: любое твое желание непременно исполняется.
— Вот это да! Всегда-всегда?
— Всю жизнь.
— Ой, вот здорово! Вот повезло-то!
Колдунья лицемерно улыбнулась.
— И поэтому, — грустно сказала она, — мы хотим попросить тебя: пожелай кое-что и для нас, своих родителей...
— Конечно, пожалуйста! А что именно?
— Ну, видишь ли... Не знаю... К примеру, ты бы мог пожелать никогда не расставаться с нами... чтобы мы всегда были вместе...
— Ни за что! — выпалил Реми.— Уж чего-чего, а этого мне ни чуточки не хочется!
— Но отчего же? — нахмурилась женщина. Реми опустил глаза. Ему стало неловко.
— А можно, я пожелаю для вас что-нибудь другое? — пробормотал он севшим голосом. Женщина усмехнулась:
— Так, значит, ты не хочешь с нами остаться? Нет, — ответил Реми.
— Но почему?
— Потому что...— Реми замялся; он чуть было не сказал:
"Потому что я хочу найти своих настоящих родителей..."— но в последний момент спохватился.
— Потому что... мне нравится путешествовать!
— Как это так — путешествовать?
— Не знаю... искать приключений...
Женщина расхохоталась:
—"Искать приключений"! Бедное, неразумное дитя! Вздор: никаких приключений уже
давным-давно не бывает! В целом свете их днем с огнем не сыскать! Повсюду одно и то же; так какая тебе разница, где жить — здесь или где-нибудь еще... ну же, будь умницей, послушайся меня! Сделай то, о чем тебя просит твоя мама! Если не хочешь сделать это ради меня, то сделай хотя бы ради твоего доброго старого отца...
Реми не знал, куда деваться — до того ему стало противно. Снова врать ему не хотелось, а выполнить то, о чем просила его колдунья, он не мог.
— Сказать по совести, — наконец выговорил он, — мне бы этого не хотелось. Лучше
попросите у меня что-нибудь другое: долгую жизнь, здоровье, богатство, все что угодно, но по¬
звольте мне остаться свободным!
Женщина покачала головой:
— Нет, ты должен остаться с нами!
Тут уж Реми рассердился: какое право имеют они удерживать его! Он понял наконец, чего они на самом деле добиваются: чтобы он остался с ними навсегда и всю жизнь желал бы для них все, что взбредет им в голову.
— Несчастный упрямец! — вздохнула женщина.— Взгляни, твой отец плачет из-за тебя!
Старикашка и впрямь достал из кармана носовой платок и старательно тер им глаза.
Реми не знал, что ему делать. Он ужасно смутился.
— Видите ли, — сказал он, — я тут ничего не могу поделать — что толку меня уговаривать!
Если мое желание будет неискренним, то оно все равно не сбудется. А я не в силах по-
настоящему захотеть остаться здесь навсегда...
Колдунья вновь покачала головой и тяжко вздохнула:
— Ну ладно; мне бы очень хотелось тебе верить, но кто тебе мешает пожелать остаться с нами хотя бы на эту зиму?
Реми колебался, но карлик опять достал платок и стал притворяться, что плачет. И тогда Реми решился.
— Да, я этого хочу, — торопливо пробормотал он.
— В таком случае, — заявила женщина, — будь добр, произнеси это громко, во весь голос. Не заставляя себя упрашивать, Реми повторил:
— Я хочу остаться здесь до весны.
— Ну вот и славно, — сказала колдунья.— Ты добрый мальчик; а теперь ступай спать.
Реми поднялся по лестнице. Но когда он был уже на последней ступеньке, до него донесся голос колдуньи. Она тихо сказала карлику:
— До начала весны надо будет прикончить его лошадь.
Второе и третье желания
"Не давши слова, крепись, а давши — держись". Реми пообещал - - пришлось держать слово. Целую зиму работал он на карлика и колдунью: помогал собирать виноград, копал свеклу. запрягал лошадь в телегу и объезжал поля. Карлик был настолько тщедушен и слаб, что Реми приходилось выполнять за него всю тяжелую работу. Когда выпал снег, поля опустели, земля отдыхала; и Реми, сидя дома, чинил телегу и упряжь, мастерил всякую всячину, столярничал словом, занимался разными делами по хозяйству.
Такая жизнь была ему совсем не по душе. Колдунья вечно была им недовольна и ворчала; ни днем, ни ночью она не спускала с него глаз. Карлик повсюду ходил за ним по пятам, словно тень, и, как тень, всегда был нем; но взгляд его был полон ненависти, презрения и зависти. 11о воскресеньям Реми мог бы покататься верхом, но не решался: Реми-лошадка был слишком истощен и измучен непосильной работой — отдыхать ему разрешалось только в воскресные дни. А когда полевые работы закончились и наступила зима, то погода стояла до того скверная, что и выходить не хотелось.
Принц Реми ждал весны и все время повторял про себя:
— Ничего, надо еще чуточку потерпеть; еще каких-нибудь два-три месяца — и мы с Реми-
лошадкой уедем отсюда навсегда.
За эту зиму принц научился множеству полезных вещей: например, обращаться со скотом и домашней птицей, смолить бочки, мастерить столы и табуретки... И еще он научился хоть и не по своей воле — скрывать свои мысли, молчать о том, что знает и чувствует, и от этой науки толку ему было больше, чем от всего остального.
Дни шли за днями, недели за неделями. Наступил март. В одно прекрасное утро Реми вскочил с постели и выглянул в окно: весна еще не пришла, но в воздухе словно было разлитокакое-то радостное предчувствие, ощущение приближающегося счастья... Сияло солнце; на твердой, сухой, смерзшейся земле прыгали солнечные зайчики. Самое время для прогулки вер¬хом!
Реми спустился вниз, сел за стол напротив карлика и за завтраком спросил у колдуньи:
—Можно я покатаюсь на лошади?
— Это еще зачем?
—Ну... чтобы немножко погулять.
—А без лошади ты что, гулять никак не можешь?
—В том-то и дело — мне бы хотелось покататься верхом.
—Вот глупости! — рассердилась женщина.— Нечего ерундой заниматься не маленький уже! Допивай чай, да поживее.
Реми допил чай, думая про себя: "Я ем ваш хлеб, и лишь поэтому вы смеете мной командовать; но скоро наступит весна, и тогда мы с Реми уедем — только нас здесь и видели!"
Каждое утро Реми после завтрака отправлялся в конюшню — проверить, как поживает его лошадка. Он и сейчас хотел было пойти к ней, но обнаружил, что и ворота, и калитка заперты. Он вернулся обратно.
—Ворота заперты, — сказал Реми.
—А почему бы и нет? — ответила женщина.
—Ну пожалуйста, — попросил Реми, — можно я хоть разочек прокачусь?!
Колдунья строго глянула на него:
—Так ты хочешь выйти за ворота?
—Нуда.
—Это еще зачем?
—А почему бы и нет?
Тут колдунья рассвирепела.
— Ого! — вскричала она.— Ничего себе разговорчики! Изволь, по крайней мере, вести себя
прилично! А ну отвечай, для чего тебе понадобилось выйти со двора?..
—Как для чего?.. Чтобы погулять...— сказал Реми. Ему стало стыдно.
Женщина посмотрела на карлика, карлик посмотрел на женщину. Потом оба с упреком посмотрели на Реми.
— Снова он за старое, — вздохнула женщина.
И карлик тоже тяжко вздохнул.
—Но раньше ведь я выходил погулять по воскресеньям, и вы мне всегда позволяли... пробормотал принц.
Но женщина перебила его:
— Это так. До сегодняшнего дня мы позволяли тебе выходить - мы надеялись, что ты
наконец образумишься. Но ты так ничего и не понял — ты попросту не желаешь ничего пони¬
мать... Теперь я ясно вижу: ты нас совсем не любишь. Ты ненавидишь нас, ты только и думаешь,
как бы сбежать...
И колдунья вытерла глаза уголком своего голубого фартука.
—Ну ладно, будем считать, что я ни о чем не просил, — сказал Реми. Ему было грустно.
Он опять направился к двери, но колдунья окликнула его:
—Эй, куда это ты собрался?
—Во двор, — ответил Реми.
—Нечего тебе там делать. Неужели мы с отцом настолько отвратительны, что ты не можешь побыть с нами хотя бы несколько минут?
Реми решил не настаивать. Он стал ходить по комнате из угла в угол.
Однако колдунья опять раскричалась:
—Да успокойся же наконец! Сядь и посиди с нами!
Реми присел на краешек скамьи в самом конце стола. Не прошло и минуты, как колдунья вновь закричала:
—Прекрати болтать ногами! Какая муха тебя укусила?!
—Никакая, — ответил Реми.
—Тогда оставь свой ножик в покое! Право же, можно подумать, что тебе скучно.
—Да, мне скучно, — сказал Реми.
— Ему скучно, — повторила за ним женщина, выразительно взглянув на карлика; принцу
показалось, что в словах ее таился какой-то намек. Карлик тотчас же вынул из кармана носовой
платок и, как всегда в таких случаях, шмыгнул носом. Но Реми было все равно, и он промолчал. Тогда женщина, после некоторого раздумья, внезапно ласково улыбнулась ему и без всякого перехода воскликнула:
—Поздравляю, дорогой Реми! Сегодня у тебя праздник!
—Спасибо, а какой сегодня праздник?
—Как, — удивилась колдунья, — разве ты не знаешь? Сегодня ведь твои именины! Давай. поднимайся к себе в комнату — там тебя ждет сюрприз!
Реми поднялся по лестнице, прошел по коридору, толкнул дверь в свою комнату, вошел... но никакого сюрприза там не было. Все было как всегда. Реми обернулся; он хотел спросить, чго все это значит, но не успел: дверь за ним захлопнулась. Он услышал, как ключ в замке со скрежетом поворачивается. Из коридора донеслось злобное хихиканье колдуньи.
—Выпустите меня! — воскликнул Реми.
—Уж теперь-то ты наверняка захочешь остаться с нами! —- сказала колдунья.
—Но я не хочу! — завопил Реми.
—Тебе же хуже! Не хочешь — сиди взаперти!
—А если я вас послушаюсь, вы меня выпустите отсюда?
—Еще бы! Конечно выпущу!
—Честное слово?
—Честное слово!
—Ладно, будь по-вашему. Откройте!
—Нет, ты сперва пожелай, да погромче!
—Я хочу остаться здесь! Вот вам! Ну как, довольны?
—Это еще не всё! Надо добавить: "На всю жизнь" и "до самой смерти"!
—На всю жизнь, до самой смерти!
—Ты говоришь искренне?
—Да!
—Вот и отлично!
И женщина удалилась. Из коридора до Реми донеслись ее медленные, шаркающие шаги.
—Постойте! — крикнул он ей вдогонку. Он был вне себя от возмущения. Вы же обещали меня выпустить!
—Да неужели? Разве я что-то обещала? — с иронией отозвалась колдунья. Л чго ты сам мне только что пообещал? Ну-ка, вспомни! Ты обещал остаться здесь до самой смерчи, не так ли? Вот и радуйся: твое желание будет исполнено! Ты останешься здесь навсегда!
И она спустилась по лестнице вниз.
Дрожа от гнева, Реми бросился на кровать и с жаром воскликнул:
— Я хочу уехать отсюда вместе с Реми-лошадкой и убью всякого, кто встанет у меня на нуги.
Эти слова, идущие от сердца, он произнес громко и отчетливо, словно заклинание; три раза. пять раз, десять раз повторил он их, зажмурившись и сжав кулаки... Затем открыл глаза и огляделся, как будто ждал чуда...
Но чуда не произошло. В его убогой каморке ничего не изменилось, а дверь как была, так и осталась запертой на ключ.
Путешествие невидимки
Реми лежал на кровати и размышлял.
—Не может быть, чтобы мне пришлось остаться здесь на всю жизнь, — думал он.— Нет, ни за что! Рано или поздно колдунья все равно явится и принесет мне еду; а когда она отопрет дверь и войдет, я толкну ее, собью с ног и, пока она будет валяться на полу, убегу отсюда...
Однако время шло, а колдунья все не появлялась. Сначала солнце за окном поднималось все выше и выше, потом перестало подниматься, а затем начало постепенно опускаться вниз, пока не исчезло за горизонтом. Кончился вечер, наступила ночь, а колдунья так и не пришла. Устав от ожидания, Реми, как был одетый, опять лег на кровать и заснул. И увидел сон.
Ему снилось, что он очутился в огромном дворце, похожем на замок его отца; но только, кажется, этот дворец был еще больше и прекраснее. Реми бросился бежать; он мчался по длинным коридорам, вихрем проносился из одной великолепной залы в другую и повсюду видел множество людей. Эти люди были сильно взволнованы; все они обсуждали что-то чрез¬вычайно важное, но Реми ни слова не понимал из их разговора, потому что говорили они все на каком-то незнакомом языке. Реми несколько раз пытался заговорить с ними.
—Что у вас случилось? — спрашивал он, но люди не отвечали. Тогда он стал изо всех сил кричать им прямо в ухо, но они ничего не слышали. В отчаянии он попытался объясниться же¬стами; всё напрасно! Никто не замечал его.
Вдруг Реми понял, что он и сам себя не видит. Он взглянул на свои ноги — и не увидел Их; вытянул перед собой руки — и тоже их не увидел; подбежав к большому зеркалу, он заглянул в него: там отражались и зала, и люди — все, кроме Реми.
—Наверное, я стал привидением, — подумал он. И, чтобы проверить свое предположение, Реми попробовал подпрыгнуть до потолка; это удалось ему безо всякого труда, и он поплыл по воздуху. Тут принц окончательно убедился, что стал привидением. Он проходил сквозь стены и даже сквозь людей, и никто ничего не замечал. Он поднимался по лестницам, скользя вверх по перилам, словно на канатной дороге, — и никто ничего не замечал! Оказалось, что быть привидением — это здорово!
Он поднялся по перилам сначала на второй этаж, а потом и на третий. Там не было ни души; Реми оказался в длиннющем извилистом коридоре. Вокруг царил полумрак. Реми пошел по коридору, свернул налево, потом — направо и за поворотом увидел дверь, а по обе стороны от нее — двоих слуг в расшитых золотом ливреях. Слуги подслушивали и, склонившись нос к носу, подглядывали в замочную скважину. Время от времени они перешептывались; на этот раз Реми понял каждое слово.
—Она плачет, — сказал один.
А другой ответил:
—Плачет-то она плачет, а все равно стоит на своем.
—Да, она ни за что не уступит, — подтвердил первый.
—И все-таки она плачет, — повторил другой.
—Кто это плачет? — не выдержал Реми.— Кто не желает уступать?
—Как кто? Принцесса Мирей, конечно! — хором ответили слуги. Значит, они его услышали!
Потом они выпрямились и испуганно переглянулись.
—А почему ты спрашиваешь? — сказал один.— Ты ведь не хуже меня все знаешь!
—Ни о чем я тебя не спрашивал! — обиделся другой.— Ты сам задаешь дурацкие вопросы!
—Я?! Зачем мне тебя спрашивать — ведь я же сам и ответил!
—Но я тоже ответил!
—Они вздрогнули и оглянулись вокруг, но никого не увидели: Реми ведь был невидимкой.
Наконец первый слуга прошептал:
—Но если мы оба ответили, то кто же тогда спросил?
—Вот и я о том же думаю! — заикаясь от страха, выговорил другой.
Реми до смерти захотелось подшутить над ними. Подкравшись, он просунул голову между ними и произнес хриплым басом:
—Это нечистая сила!
—Караул! Нечистая сила! — разом завопили слуги и кинулись в разные стороны.
Реми расхохотался и прошел сквозь запертую дверь.
Он оказался в роскошной спальне, снизу доверху обитой голубым шелком. Посреди спальни он увидел огромную квадратную кровать под балдахином. Поперек кровати ничком лежала девушка — совсем юная, почти дитя; на ней было бархатное платье цвета морской волны; золотые волосы рассыпались по плечам. Девушка захлебывалась рыданиями.
Плывя по воздуху, Реми приблизился к кровати. Он склонился над девушкой и прошептал ей на ушко:
—Это вы, принцесса Мирей?
Девушка вскочила; глаза ее, еще полные слез, засверкали от радости:
—Так это вы, принц Реми? Вы здесь? -Я здесь. Почему вы плачете?
—Мой отец требует, чтобы я пожелала того, чего мне совсем не хочется; он держит меня взаперти, чтобы мне захотелось выполнить его просьбу...
—И я, — сказал Реми, — не хочу выполнить то, о чем просили меня, и меня тоже заперли.
—Так вот почему я вас не вижу!
—В том-то и дело; я здесь во сне.
Тогда девушка протянула к нему руки и стала умолять:
—Принц Реми! Спаси меня! Принц Реми! Уведи меня отсюда! Принц Реми! Я буду твоей женой!
—Да, я спасу тебя! — воскликнул Реми.— Да, ты будешь моей женой! Я хочу этого всем сердцем, и так будет!
Но стоило ему произнести эти слова, как комната исчезла, а вместе с ней и принцесса.
Вокруг стало темно, и в этой темноте принц отчетливо различил другой голос:
— Принц Реми! Спаси меня! Принц Реми! Уведи меня отсюда! Карлик и колдунья хотят убить меня! — обезумев от ужаса, кричал кто-то.
Принц вскочил с кровати. Он узнал этот голос — он уже слышал его однажды, всею лишь раз в жизни — в тот миг, когда прыгал в кратер вулкана. Это был голос его лошадки Реми.
Принц Реми подбежал к окну. Была темная ночь, но во дворе он увидел странное шествие:
впереди шел карлик с фонарем в руках, за ним — колдунья; на левом плече она несла топор, а
правой рукой вела под уздцы Реми-лошадку. Все трое направлялись к ворогам.
Свежезаточенное лезвие топора, похожее на тонкую серебряную черточку, тускло поблескивало в лунном свете.
Маленькие колдуньи
Тут уж Реми стало не до раздумий. Выставив левое плечо вперед, принц бросился на дверь, но она не поддавалась. Реми разбежался и снова ударился о дверь плечом: дверь затрещала. На третий раз длинная доска, державшая замок, вылетела наружу, и принц выпрыгнул в коридор. Он упал, вскочил, кубарем скатился по лестнице, вихрем пронесся через комнату внизу и выбежал во двор,
Но во дворе уже никого не было, а ворота были распахнуты во всю ширь. Реми пулей вылетел за ворота и в недоумении замер: там тоже не было ни души. Он растерянно огляделся по сторонам — никого. Он помчался было направо, наугад, как вдруг у него за спиной раздалось знакомое ржание. Реми обернулся и со всех ног кинулся назад. За углом, возле конюшни, он увидел ужасную картину: на фоне звездного неба вырисовывался черный силуэт колдуньи; она стояла, занеся топор над лошадью, а карлик, уцепившись за уздечку, всей своей тяжестью повис на поводьях, стараясь заставить Реми-лошадку опустить голову к самой земле. Поодаль темнела только что выкопанная глубокая яма.
В тот миг, когда топор в руках колдуньи должен был обрушиться на голову лошадки, принц Реми изо всех сил закричал:
— Берегись, Реми!
Лошадь резко вскинула голову и обернулась. В то же мгновение топор просвистел у нее перед глазами и со страшной силой опустился прямо на голову старикашки-карлика, разрубив ее пополам, как скорлупку.
—Дурак! — предостерегающе выкрикнула разъяренная колдунья. Но было уже поздно: карлик, сраженный насмерть, упал в яму, а лошадка вырвалась и умчалась прочь.
Колдунья даже, не успела поднять свой топор: Реми одним прыжком очутился рядом. вырвал топор из ее рук, занес его и, зажмурившись, обрушил на нее смертельный удар. Ему некогда было размышлять, хорошо он поступает или плохо; он хотел только одного: поступить с нею по заслугам, разрубив ее пополам, как полено, — ведь она хотела убить Реми-лошадку, а вместо этого сама же убила карлика! Но стоило топору обрушиться на колдунью, как снизу послышались два тоненьких хихикающих голоска. Реми открыл глаза — и что же он увидел? Вместо одной колдуньи перед ним оказалось две, и каждая была вдвое меньше, чем настоящая колдунья. Они хохотали-заливались, держась за бока, и вид у них был такой, словно они туг ни при чем и очутились здесь по какому-то недоразумению.
Реми показалось, что они потешаются над ним. В гневе он что было силы закричал:
—Ах, так вам смешно?!
—Да-да, смешно!—пропищали обе колдуньи, прыгая в траве.
—Может, вам мало?
—Да-да, мало, мало!
—Ну ладно, я вам сейчас покажу!
Реми снова закрыл глаза, поднял топор и ударил... Но теперь маленьких колдуний стало не две, а четыре, и были они вдвое меньше и вдвое веселее, чем прежде. Приплясывая, они, как козочки, скакали вокруг Реми, хлопая в ладоши и в такт крича:
—Еще! Еще! Еще!
Реми обезумел от ярости; он начал молотить по ним топором — десять раз, двадцать раз, тридцать раз... когда он вновь открыл глаза, вокруг него было ровно двести пятьдесят шесть крошечных колдуний — ни одной больше, ни одной меньше, — каждая ростом с мизинчик; словно кузнечики, они скакали у него под ногами и, хихикая тонюсенькими голосками, сканди¬ровали:
—Еще! Еще! Еще! Еще!
Все это было до того нелепо, что принц выронил топор и тоже стал хохотать. Потом он
подозвал Реми-лошадку, вскочил на нее и, сидя верхом без седла и без стремян, слегка
ударил ее пятками в бока. Лошадь пустилась вскачь, и они умчались в глубокую ночь.
Таверна Потерявшихся Детей
Всю ночь напролет они скакали галопом. На рассвете оба валились с ног от усталости и голода. Вокруг не было ни души; перед ними простиралась чужая, неприветливая земля. Они ехали всё прямо и прямо, среди серых угрюмых скал; то здесь, то гам виднелось одинокое чахлое деревце. Подковы Реми-лошадки мерно цокали по утоптанной каменистой дороге, и принц задремал, убаюканный их монотонным ритмом. Покачиваясь на лошади, он думал о юной принцессе, которую видел во сне... Существует ли она наяву? Наступит ли день, когда он найдет ее? В полусне он бормотал себе под нос:
Принцесса Мирей,
Откликнись скорей,
Принцесса Мирей,
Ты станешь моей...
Тихонько повторяя про себя эти строчки в такт ударам копыт, Реми неторопливо продвигался вперед. Через четверть часа он почувствовал себя лучше, да и на душе у него полегчало. Он поднял голову и осмотрелся. Неподалеку у обочины он заметил одинокий домишко. Подъехав поближе, Реми разглядел над дверью домика вывеску:
Таверна Потерявшихся Детей — было написано черными буквами по желтому фону.
— Ага, — подумал принц, — это как раз то, что мне нужно!
И он сошел с лошади. Едва он ступил на землю, дверь домика распахнулась и на пороге появилась красивая девушка с грустными глазами.
—Здравствуйте, молодой человек, — приветствовала она принца.— Что вам угодно?
—Ах. сударыня, я умираю с голоду!
—Добро пожаловать! Зайдите, присядьте и подкрепитесь!
—Сударыня, я должен предупредить вас: дело в том, что денег у меня нет...
Но на хозяйку таверны его слова, казалось, не произвели никакого впечатления.
—Я знаю, — улыбнулась она.— У потерявшихся детей никогда не бывает денег. Зайдите. присядьте и подкрепитесь!
—Но чем же я расплачусь?
—Дитя мое, ты заплатишь мне сказкой. Я, видишь ли, очень люблю сказки... Ты знаешь какие-нибудь сказки?
—Что касается сказок — будьте спокойны, сударыня: мне будет чем расплатиться!
—Вот и отлично, — сказала хозяйка.— Входи же, присядь и подожди немного: я накормлю твою лошадку и приду.
Реми больше не колебался — оглянувшись на Реми-лошадку, он переступил порог таверны. Войдя, он оказался в просторном и светлом квадратном помещении с высоким потолком; пол и стены там были выложены цветными изразцами, в глубине виднелся настоящий бар, а вдоль стен и посередине — множество столиков из добротного твердого дерева. За каждым (или почти каждым) столиком, понурившись, сидел посетитель — мальчик или девочка и в удрученном молчании созерцал огромный, как у мясника, нож, воткнутый перед ним прямо в стол.
—Приветствую вас, дамы и господа! — произнес Реми.
Но никто ему не ответил. Только какой-то юноша, с головы до ног одетый в черное, бросил на него короткий мрачный взгляд и вновь погрузился в созерцание своего ножа.
—Странно, — подумал Реми.— Наверное, они играют в молчанку. Он был неприятно удивлен столь нелюбезным приемом.
Принц поискал глазами свободный столик, подошел и сел. В этот стол, как и во все прочие, был воткнут большой разделочный нож, с рукояткой, окованной медью. Реми начал с лю¬бопытством разглядывать его — надо признаться, ему стало немного не по себе. Вокруг царило гробовое молчание; лишь изредка из-за какого-нибудь столика доносился глубокий вздох. Так прошло несколько минут.
Наконец появилась хозяйка.
—Ты любишь мясо в горшочке? — обратилась она к Реми.
— О да, сударыня! — ответил принц.
—Вот и отлично. Потерпи еще чуть-чуть.
Минут через пять она принесла ему большую миску бульона с гренками, потом мясо в горшочке и несколько маринованных огурчиков, а затем — целую тарелку превосходного гарнира: тушеную морковь, репу, лук-порей, сельдерей и жареную картошку. И, наконец, она подала принцу порцию отличного сыра и огромную, спелую и очень-очень сочную грушу. Вес это Реми заедал только что испеченными белыми булками и запивал местным молодым вином — совсем слабеньким, похожим по вкусу на виноградный сок. Накормив Реми, хозяйка спросила:
—Ну как, вкусно было?
— О да, благодарю вас, сударыня!
— Ты доволен обедом?
—О да, благодарю вас, сударыня!
—Ты больше не голоден?
—О нет, сударыня!
—Вот и отлично! А теперь заплати мне: расскажи сказку.
—И это все? — удивился Реми.
Хозяйка пристально посмотрела на него и чрезвычайно серьезно ответила:
—И это все. Но учти: твоя сказка непременно должна быть интересной и совершенно мне неизвестной. Если она будет скучной или если я ее уже знаю, тебе придегся начап, заново и рассказать мне другую. Имей в виду, у тебя всего три попытки! Если за три раза ты гак и не сможешь расплатиться со мной, ты останешься здесь вместе с другими посетителями!
— С другими посетителями? — в недоумении переспросил Реми и огляделся. В тот же
миг дети, не шелохнувшись и даже не повернув головы, хором испустили тяжкий вздох.
Принц вновь взглянул на хозяйку:
—А почему они не уходят отсюда?
—Попробуй-ка сам уйти! — рассмеялась она.
Реми попытался встать из-за стола, но не смог. Он словно прирос к стулу.
—Что это со мной? — спросил он.
Женщина вновь задумчиво и печально посмотрела на него.
—Это все из-за ножа, — вздохнула она, покачав головой.
—Так это нож не дает мне встать?
—Да...
—А если я его выдерну?
—Попытайся!
Реми ухватился за рукоять ножа, изо всех сил сжал ее в кулаке и потянул на себя нож не сдвинулся с места. Реми дернул нож вверх, потом попробовал раскачать его: сперва в стороны, затем вперед-назад; он даже хотел сломать лезвие ножа, согнув его, все напрасно! Ничего не поделаешь; и принцу пришлось покориться.
Тем временем хозяйка взяла стул и уселась напротив Реми; опершись локтями о стол, она положила голову на руки, заглянула принцу в глаза и ласково попросила:
—А теперь рассказывай, мне очень интересно!
Реми собрался с мыслями; он порылся в памяти, и наконец ему вспомнилась одна старая-старая русская сказка, которую когда-то он слышал от своей мамы-королевы.
—Русская народная сказка, — решил Реми, — это редкость; ее мало кто знает. Хозяйка наверняка никогда ее-не слышала!
И он принялся рассказывать сказку про Горе-горькое; вы-то, конечно, читали ее, и не раз!
Короткая глава
—Правда, очень интересная сказка? — спросил Реми, рассказав "Горе-горькое" до конца.
Но хозяйка ответила:
—Сказка и впрямь интересная, но я ее знаю. Расскажи-ка мне что-нибудь новенькое.
Реми ужасно расстроился. Он опять стал ломать себе голову, придумывая, что бы такое вспомнить, и наконец ему на ум пришла другая русская сказка — очень интересная, но такая длинная, что не каждому удавалось ее запомнить. (Эту сказку когда-то рассказывал ему отец.)
—Уж эту-то сказку она наверняка ни от кого не слышала! —подумал принц.
И принялся рассказывать длинную-длинную сказку про Кощея Бессмертного.
Стол и нож
Закончив, Реми спросил: —Не правда ли, замечательная сказка?
—Да, это так, — улыбнулась хозяйка, — сказка интересная; но, к сожалению, я и ее знаю. Придется тебе рассказать еще одну сказку, но сперва подумай хорошенько, ведь это твой по¬следний шанс.
Принц Реми побледнел.
—Но... вы, кажется, знаете все сказки на свете?! — Все, что когда-либо были рассказаны... — Но в таком случае что же мне делать? Хозяйка таверны снова улыбнулась:
—На твоем месте я бы сама выдумала какую-нибудь сказку. Если она получится по-настоящему интересной, ты будешь освобожден.
Реми сдвинул брови: выдумать сказку, да еще такую же сложную и занимательную, как о Горе-горьком или о Кощее Бессмертном, — это не так-то просто; тем более что сочинить ее надо прямо сейчас, сию минуту, под насмешливым взглядом хозяйки... Принц подумал-подумал и в конце концов решился.
—Я знаю, — сказал он, — одну-единственную никем не рассказанную сказку: это моя собственная история. Но я не уверен, что вам будет интересно...
—А ты расскажи ее — вот и станет ясно, какая она, — сказала хозяйка.
И Реми начал рассказывать. Он рассказал всю свою историю так, как вы ее прочитали: и о том, как его отец путешествовал во сне, и о Магазине Детей, и о своем рождении. Не забыл он и о красной лошадке, и о болоте, и о вулкане; рассказал о своем возвращении, о заколдованном замке, о колдунье и карлике... Потом он рассказал, как колдунья убила вместо лошадки карлика, и как он, принц Реми, сам ударил колдунью топором и разрубил ее на двести пятьдесят шесть маленьких колдуний — ни одной больше, ни одной меньше, и как они пищали, хихикали и прыгали вокруг него... И в заключение принц подробно описал, как они с Реми уехали оттуда и как он очутился в таверне.
И по мере того, как он рассказывал, прошлое наполнялось смыслом и обретало ясность. Пережитые приключения прежде казались ему чем-то беспорядочным и случайным, даже неле¬пым, но теперь Реми понял, что они цеплялись друг за друга, окликали друг дружку, кивали одно другому, и в результате из них получилась сказка — настоящая, удивительная сказка!
Посетители таверны, до сих пор сидевшие неподвижно, тупо и мрачно уставившись на свои ножи, все как один повернули головы и посмотрели на Реми; да и хозяйка, казалось, была растрогана. Реми рассказал о том, как он вошел в таверну, как поел; рассказал обе сказки, которые он рассказал вначале, и, наконец, третью — ту, что он рассказывал сейчас... Увидев, что эта сказка вот-вот закончится, хозяйка рассмеялась и спросила: —А дальше что было?
Взглянув на нее, Реми тоже рассмеялся и весело продолжал:
—А дальше — хозяйка спросила меня, что было дальше, и тогда я, принц Реми, произнеся те слова, что я произношу сейчас, схватил нож за рукоять и с легкостью выдернул.
И в самом деле: проговорив это, Реми взялся за нож и выдернул его из стола. В этот миг он внезапно ощутил острую боль в груди, как будто лезвие ножа было воткнуто ему прямо в сердце, а на столе проступили капли крови.
И в ту же минуту все, кто сидел за столиками, тоже схватили свои ножи, вырвали их из твердого дерева, вскочили и, крича от радости, кинулись бегом к выходу. Реми и глазом моргнуть не успел, как в таверне остались лишь он да хозяйка. Она глядела на Реми, и глаза ее были полны слез.
—Так, значит, это был ты! — сказала она. —Кто — я?
—Ты — тот, кто рано или поздно должен был прийти... Я так ждала тебя! Мы все тебя ждали... Ведь ты расколдовал не только себя, но и всех нас... —Как это? — удивился Реми.
—Очень просто. Сказка, которую ты рассказал, была не только историей твоей жизни: в ней говорилось и об остальных — о тех, кто попал сюда еще до тебя. Они были пленниками таверны, потому что сказка эта никем не была рассказана; чтобы освободить их, кто-нибудь должен был рассказать ее мне... Вот этот "кто-нибудь" и оказался принцем Реми...
Реми покраснел от радости и гордости.
—Право же, я рад, что все так получилось... Вот чего только я никак не могу понять: если эта сказка и вправду была не только моей, то отчего же никто не рассказал ее до меня?
—Никто не решался, — с улыбкой ответила хозяйка.- Все боялись или стеснялись; гот, кто осмелился бы рассказать ее, должен был обладать душой героя. Ну что ж, все разбежались, пора и мне, — мне ведь некого теперь сторожить. Но прежде я хочу отблагодарить тебя. Ты, верно, уже догадался, что я — волшебница. Задай мне любые три вопроса, а я отвечу.
—Прямо сейчас?
—Прямо сейчас.
—Ну так вот: я хотел бы узнать продолжение моей истории — словом, мое будущее...
—Казарма, дракон, вулкан, — невозмутимо произнесла волшебница.
—Но что все это значит?
—А вот этого я не знаю. Впрочем, тут нет ничего удивительного: предсказания всегда оказываются бесполезными; неважно, верны они или же нет — толку от них никакого. Задавай второй вопрос.
—Существует ли наяву принцесса Мирей?
—Да, она — твоя суженая.
—Спасибо! А сейчас — третий вопрос, — самый важный: где мои родители?
На этот раз хозяйка, казалось, не знала, что ответить. Она взглянула на Реми и, помолчав, задумчиво и серьезно произнесла:
—Знай, принц Реми! Тебе не суждено вновь обрести мать и отца. Ты можешь пожелать все что угодно, и все сбудется — все, кроме этого...
—А если я все-таки хочу именно этого?
—Лучше и не пытайся — все равно ничего не выйдет.
—Ах так! — вне себя от ярости вскричал принц.— Тогда я тем более буду искать их! Я хочу
слышите?! — я хочу, я желаю найти своих родителей, моих настоящих родителей папу и маму! Я хочу найти и найду их — таких же добрых и заботливых, какими они были всегда, пока я был маленьким!
Хозяйка таверны так и покатилась со смеху. Насмеявшись вдоволь, она сказала:
—Ну что ж, мой мальчик, по крайней мере, ты знаешь, чего хочешь. Поживем — увидим... Коли ты стоишь на своем, выучи-ка стишок:
По дороге из таверны Друга ложного ты встретишь,
После — королем ты станешь,
После — быть тебе драконом
И не избежать полета
Сквозь вулкана кратер грозный.
Чем окончится все это, Крыса белая лишь знает —
У нее совета спросишь.
—Что еще за белая крыса? — удивился принц.
—Белая крыса из Великой Библиотеки.
—А где она находится, эта самая Великая Библиотека?
—В Стране-Куда-Нельзя-Попасть.
—Каким же образом туда попаду я? И зачем?
—Ты отправишься туда, чтобы прочитать книгу своей жизни. Хватит, больше ни о чем не спрашивай. Главное — по дороге в эту страну остерегайся ложных друзей; помни: ты должен ехать туда один. А теперь садись на свою лошадку — и - в путь!
Реми поблагодарил хозяйку и, учтиво поклонившись, вышел. Рядом с таверной паслась ею лошадь — бодрая и отдохнувшая, в новой упряжи, уже оседланная и взнузданная. Реми вскочил в седло и рысью поехал по дороге; немного погодя он обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на Таверну Потерявшихся Детей... Но таверны больше не было. На ее месте, у обочины дороги, принц увидел лишь несколько высоких тополей, и ветерок донес до него бесконечную нежную песню листвы.
Ложный друг
Реми-принц и Реми-лошадка долго ехали по большой пыльной дороге. Часа через два. однако, Реми-лошадка остановилась и отказалась идти дальше. Навострив уши и втягивая ноздрями воздух, она топталась на месте.
—Что это с тобой, Реми? — спросил принц. И в тот же миг он заметил в кустах у обочины белую лошадь и верхом на ней — всадника, одетого в черное с головы до ног. Всадник выехал на дорогу и преградил ему путь. Принц хотел было его объехать, но незнакомец окликнул его:
—Приветствую тебя, принц Реми!
Реми удивился; он стал вглядываться в лицо всадника, стараясь припомнить, где он мог его видеть. Незнакомец был очень хорош собой — высокий и статный; черты его лица были правильны — в них чувствовались гармония и сила. И все же красота этого юноши напоминала прекрасную маску: несмотря на приятную улыбку, взгляд чужестранца был холоден и пуст.
—Здравствуйте, — сказал Реми.— Так, значит, вы меня знаете?
—Как же мне не знать тебя, Реми! Ведь я был среди посетителей таверны. Ты всех нас освободил! Все, кроме меня, разъехались кто куда; но я — не таков! Я не бросаю своих дру¬зей. Услуга за услугу! Я здесь, чтобы не дать тебе заблудиться; я буду твоим проводником!
—Благодарю вас, но у меня нет нужды в проводнике...
—Проводник нужен всегда, — ответил незнакомец.
—Не думаю... К тому же хозяйка таверны советовала мне ехать одному.
—Она была не права, — мягко возразил незнакомец.— Во- первых, если человек пускается в путь в одиночестве, он непременно заблудится; и, во-вторых, никто никогда не бывает один, даже если он полностью в этом уверен!
—Вы сами себе противоречите, — сказал Реми.— Ведь если никто никогда не бывает один, то вам незачем меня сопровождать...
Вместо ответа таинственный всадник вдруг достал из кармана огромных размеров красный носовой платок и закрыл им лицо.
—У вас насморк? — вежливо осведомился Реми.
—Нет, это я плачу, — донеслось до него из-под платка.
—А почему вы плачете?
—Потому что ты меня не любишь!
—Но почему вас это огорчает?
Всадник выглянул из-за платка; от злости он был красен как рак.
—А вот я тебя люблю! — выкрикнул он.— Я — твой лучший Друг!
—Честно говоря, мне трудно в это поверить, — откровенно признался Реми. Мы с вами почти незнакомы...
—А я утверждаю, что я — ваш лучший друг!
Нахмурившись, Реми вновь всмотрелся в лицо незнакомца. Глаза у того были совершенно сухие и по-прежнему ничего не выражали, а веки были полуопущены, словно для того, чтобы скрыть усмешку, таившуюся во взгляде.
—А почему ваши глаза смеются? — с любопытством спросил принц. Ни с того ни с сего незнакомец рассвирепел: '"— Ничего подобного! Вовсе они не смеются! Наоборот, мои глаза плачут! — прорычал он. А потом добавил:
—Так вам не нужна моя дружба?
—Нет, — коротко ответил принц.
—Берегитесь же! Я вам отомщу!
—Ну вот, сами видите, — с улыбкой отозвался Реми.— Будь вы и вправду моим другом, вы вели бы себя иначе.
Незнакомец взял себя в руки. Глаза его снова стали лживыми, а на лице появилась приветливая улыбка.
—Простите меня, — сказал он, — от полноты дружеских чувств я забылся. Я прошу у вас только одного — испытайте меня! Вы ищете своих родителей, не так ли?
—Да.
—Ну то-то же; а вот я знаю, где они!
Реми так и подскочил. Сердце у него забилось так, словно готово было выпрыгнуть наружу.
—Вы в этом уверены? — пролепетал он.
—Абсолютно уверен!
—И вы могли бы указать мне туда дорогу? Хоть сейчас, если изволите! —— А это далеко?
—Да нет, не очень... Всего лишь несколько часов езды. Внезапно Реми ощутил прилив горячей любви к странному незнакомцу; все его подозрения исчезли: он верил ему безгранично и готов был идти за ним хоть на край света. И друзья тронулись в путь. Однако их лошади, казалось, невзлюбили друг друга с первого взгляда. Они фыркали и скалились, искоса злобно глядя одна на другую, и никак не желали идти рядом. —А лошадь-то у тебя какая злая! — с доcaдoй воскликнул наконец незнакомец.
— Странно, — ответил Реми, — я еще ни разу не видел, чтобы моя лошадка вела себя гак
недружелюбно. Впрочем, у твоей лошади вид тоже не очень-то приветливый...
—Да брось ты мне глаза-то отводить! — огрызнулся незнакомец. Послушней моей лошади в целом свете не сыскать! Это все твоя виновата — задирает ее.
Реми не стал спорить. Он знал, что его новый друг не прав, но решил не противоречить ему и деликатно промолчал. Он попробовал заговорить о чем-нибудь другом:
—Прошу вас, скажите, где все-таки мои родители? Что с ними сталось?
Лицо его друга вновь стало непроницаемым:
—Не спрашивай меня ни о чем, — произнес он.— Когда мы туда доберемся, ты сам все узнаешь.
—Куда это — "туда"?
—В К. К.
—А что такое это "К. К."?
— Это — Королевство Королей. Из названия ясно, что это — страна, где все до одного
короли; иными словами — великая держава, где собрались короли со всего мира. Твой отец
ведь тоже был король?
—Да...
—Ну вот, сам видишь...
Незнакомец не успел договорить: именно в этот момент обе лошади встали на дыбы, одна напротив другой, угрожающе оскалили зубы и грозно заржали. Всадникам пришлось порядком потрудиться, чтобы заставить их успокоиться. После того как вновь воцарилось спокойсгвие. незнакомец заявил:
—Вам придется немедленно убить свою лошадь!
—Ни за что на свете! — ответил Реми.
—Тогда вы должны хотя бы побить ее!
—Я никогда не бил ее, и уж во всяком случае не намерен бить сейчас!
—Мне совершенно очевидно, что вы любите ее больше, чем меня, с горечью произнес незнакомец.
—Но это же так естественно! — сказал Реми.— Мы вместе росли, а досталась она мне в подарок от отца, — само собой, она мне намного дороже...
Незнакомец закусил губу, но промолчал.
Примерно через полчаса они подъехали к развилке. Дорога разделилась надвое; справа они увидели указатель в виде стрелы, надпись на нем гласила: Страна-Куда-Нельзя-Попасть.
Слева тоже был указатель. Страна-Куда-Попадают-Все, — было начертано на нем.
Незнакомец повернул было налево, но тут Реми вспомнил, что наказывала ему хозяйка таверны.
—Извините, — сказал он, — но я должен ехать направо.
—Направо? Это еще зачем?
—Хозяйка таверны предупреждала меня, что...
—Какая такая хозяйка? Колдунья, что ли? И вы ей поверили?
—И все же...
—Да полно вам, — нахмурился незнакомец.— Сами рассудите: справа страна, куда нельзя попасть; а раз туда попасть невозможно, значит, и вы туда попасть не сможете это же гак очевидно...
—Об этом я как-то не подумал, — задумчиво проговорил Реми.
—К счастью, рядом с вами оказался я! Без меня вы неминуемо заблудились бы! Так вот: слева от нас находится страна, куда, наоборот, попадают все; а раз все туда попадают, значит, и вы тоже туда попадете!
—М-да... В самом деле?
—Я вижу, вы еще не окончательно уверились в этом. Ну же, доверьтесь мне — и все будет в порядке! — С этими словами всадник протянул руку, чтобы схватить Реми-лошадку за уздечку, но та обернулась и чуть не укусила его. Незнакомец отдернул руку.
—Право же, — воскликнул он, — твоя лошадь взбесилась! А ну давай, быстро поезжай за мной и не вздумай спорить!
Реми и впрямь стало неловко за свою лошадь. Приструнив ее, он молча поехал вслед за своим другом.
Королевство Королей
Они всё ехали и ехали; так прошло несколько часов. Наконец прямо перед собой на дороге они увидели жирную поперечную черту, намалеванную гудроном. Эта черта была похожа на пунктирную линию, которой на географических картах обозначены границы государств только намного толще и чернее.
—Вот мы и у цели, — заявил незнакомец.— Застегни как следует куртку и подними-ка воротник — климат у нас в Королевстве суровый...
Реми последовал его совету; они пересекли границу. Тотчас же все вокруг резко изменилось; там, откуда они приехали, был погожий летний денек, ярко светило солнышко, а здесь еще не наступил рассвет, было темно и холодно. Реми спросил у своего спутника:
—Так это и есть Королевство Королей?
—Да, — ответил тот.— Мы наконец ступили на землю Королевства. А теперь давай-ка поспешим!..
Лошади бежали крупной рысью; с серого предрассветного неба все время сыпался снег с дождем. Дорога шла через огромные черные поля все дальше и дальше, и, казалось, конца ей не будет. Кое-где на полях работали люди; все они почему-то были одеты в военную форму, но вместо оружия в руках у них были мотыги и лопаты.
—Кто эти люди? — удивился принц.
—Это короли, — ответил незнакомец.
—А что они делают в поле? И почему на них военная форма?
—Потому что им так нравится...
—Странно, — сказал Реми.— Мне бы, например, это не поправилось. Ни чуточки бы не понравилось!
Незнакомец промолчал. Немного погодя они въехали в город. Город был большой и красивый, с высокими домами, просторными площадями и широкими проспектами, вдоль которых зеленели аллеи с четырьмя рядами деревьев. Незнакомец ехал впереди; чувствовалось, что он очень и очень хорошо знает, куда едет... Реми с трудом поспевал за ним; он горел от нетерпения увидеть наконец своих отца и мать. Подъехав к огромному зданию, желтому. грязному и унылому, всадники остановились.
—Мы прибыли, — сказал незнакомец в черном.
—Так это здесь? — спросил принц.
—Да, — ответил незнакомец.
—Бедные мои родители! — воскликнул Реми.— До чего же скверный у них дом! Можно мне увидеться с ними прямо сейчас?
—Конечно, надо только войти сюда!
Они спешились, взяли лошадей под уздцы и направились ко входу в дом. На посту возле дверей стоял вооруженный до зубов часовой.
—Кто идет? — крикнул он, преградив им путь.
—Это — доброволец, со мной, — ответил незнакомец.
—Проходите.
Миновав вход, они очутились посреди огромного двора; вокруг со всех сторон возвышались массивные грязно-желтые дома с большими окнами. В окнах горел свет.
—Кто идет? — окликнул их еще один солдат с нашивкой на рукаве.
—Это мой друг; он ищет свою семью. Займитесь им, сержант, — сказал незнакомец.
—Отлично, — улыбнулся сержант.— Здесь он найдет ее.
—В самом деле? — не веря своему счастью, вскричал Реми.— Значит, мои родители здесь?
—Конечно, — успокоил его сержант.— И вы сами сейчас в этом убедитесь. Затем. обращаясь к незнакомцу в черном, сержант добавил:
—Можете идти. Отправляйтесь за новым пополнением.
—Хорошо, до свидания! — И незнакомец кивнул принцу.
—До свидания, друг мой! — воскликнул Реми.— Спасибо тебе!
—Не за что, — буркнул незнакомец и ушел.
—Следуйте за мной! — велел сержант.
Что за шутник был этот сержант! Сразу ясно — свой парень. Он так и сыпал прибаутками, каламбурил, болтал без умолку...
Сначала он повел Реми в конюшню. Оставив там Реми-лошад-ку, они отправились в какой-то кабинет, где сержант дал принцу подписать несколько бумаг. Затем он отвел Реми в большой магазин, где принц должен был примерить военную форму.
— Это еще зачем? — удивился Реми.
—А это — королевское одеяние, — весело ответил сержант.— Одевайся поскорей и ни о чем не тревожься: у нас каждого, кто сюда приходит, одевают бесплатно.
—Как это мило с вашей стороны! — сказал Реми.— Право же, мне неловко...
Потом сержант выдал ему королевский котелок с ложкой, королевскую вилку и кружку тоже королевскую, королевский вещмешок с двумя королевскими одеялами и, наконец, привел Реми в большую королевскую комнату, где стояло десятка два королевских кроватей с соломенными тюфяками.
—Вот ты и дома, — сказал сержант.— Вот твоя кровать; а это твой шкафчик. Устраивайся и жди остальных.
У Реми перехватило дыхание.
—Но... вы ведь обещали, что здесь я найду свою семью!
—Твоя семья — это Армия. Ты — солдат. До свидания.
—Нет-нет, — воскликнул Реми.— Никакой я не солдат! И я хочу уйти отсюда! Неправда, — возразил сержант.— Ты вовсе этого не хочешь.
—Нет, хочу! Кто может помешать мне?
—Ты сам. Ведь король не может не хотеть того, чего хотят все короли. Значит, ты этого не хочешь!
Реми ушам своим не поверил. Он в жизни не слышал ничего подобного!
—Ну ладно, я не буду с вами спорить. Я хочу уйти и уйду — вот и всё.
Веселости сержанта как не бывало; на этот раз он и не думал шутить. Он подошел вплотную к Реми и пристально посмотрел ему в глаза:
—Ну что ж, попробуй; но имей в виду: если ты попытаешься сбежать, у тебя будут очень, очень серьезные неприятности!
И он ушел.
В отчаянии Реми бросился на кровать.
—Как же я раньше-то не понял! — прошептал он.-- Ведь страна, где все короли, это страна; где все — рабы!
13 Июл 2009 12:08
|
Veresk
"Джек"
Сообщений: 98/219
|
Дракон Тарабистракум
Прошла неделя. Реми решил, что на некоторое время он должен примириться со своей участью.
—Ну что ж, — сказал он себе, — раз уж приходится торчать здесь, надо, по крайней мере. научиться всему, что может потом пригодиться.
Принц вовсе не отказался от намерения убежать и ждал только подходящего случая, чтобы вновь отправиться на поиски своих родителей. Каждый вечер перед сном он думал о своей маме и об отце и тихонько повторял:
—Я хочу их найти!
Так прошла зима. Принц Реми научился разбирать и чинить оружие, ходить в атаку, метко стрелять и вести рукопашный бой. Он стал силен и вынослив, мог подолгу обходигься без воды и пищи, переносить жару и стужу, привык к долгим и изнурительным марш-броскам. И еще он научился подчиняться и командовать, а в случае необходимости готов был принять решение, от которого зависела жизнь других людей.
И вот наступила весна. В один прекрасный день полковник велел всем построиться во дворе казармы и весело сказал:
—Сегодня, ребята, мы отправляемся в поход против дракона Тарабистракума. Через час всем быть в полной боевой готовности и построиться во дворе. Вольно! Разойдись!
Все кинулись в казарму, собираться. Реми спросил у одного из солдат:
—А что это за дракон такой — Тарабистракум?
—Как? — воскликнул тот.— Ты не знаешь, кто такой дракон Тарабистракум?
—Нет...
—Может, ты о нем даже ни разу не слыхал?
—Нет.
—Так ты, может, и газет не читаешь?
— Нет.
— Эй, все слышали? Он не знает, кто такой Тарабистракум! И откуда только он взялся тоже мне, солдат!
Все так и покатились со смеху — до того нелепым выглядело невежество Реми. Однако никто ему так ничего и не объяснил.
Ровно через час труба заиграла сбор. Солдаты в полной выкладке вновь выстроились во дворе. Затем каждый сел на своего коня — Реми, конечно же, вскочил на Реми-лошадку. и весь полк выступил в поход.
Они долго ехали по широкой пустынной равнине и лишь к вечеру добрались до гор. Стемнело; полковник отдал приказ сделать привал у подножия скалистых гор — суровых и негостеприимных. Кое-где виднелись одинокие чахлые деревца — казалось, они выросли здесь себе на погибель... Солдаты спешились, разбили палатки и, поев каши, улеглись спать. Реми снова спросил у того же солдата:
—Что же это за загадочный дракон?
— Этот дракон — наш общий враг. С незапамятных времен живет он здесь, в горах, и
никогда оттуда не выходит. И всех, кто является сюда, чтобы напасть на него, он пожирает.
—Но зачем же на него нападать, раз он никогда отсюда не выходит? Разве нельзя оставить его в покое?
—Ну что ты, это невозможно! Это же наш общий враг!
Реми опять ничего не понял; но ведь приказы не обсуждаются. А сейчас всем был отдан приказ спать, и поэтому Реми тотчас же крепко заснул.
И во сне он услышал чудесную песню — грустную и такую прекрасную, что сердце замирало и слезы навертывались на глаза; от этой песни невозможно было оторваться хотелось слушать и слушать ее до скончания века. Это была песня дракона. Она была похожа на долгую, протяжную жалобу, и, хотя в ней не было слов, Реми понял, о чем эта песня будто он сам был драконом, который пел ее.
Дракон пел, что ему грустно-грустно, а все оттого, что он такой злой. Он очень хотел бы перестать творить зло, но не может: он — дракон и поэтому должен изрыгать пламя, убивать, испепелять и пожирать каждого, кто к нему приближается. И все-таки его, дракона, можно было бы спасти: в тот день, когда кто-нибудь из людей осмелится приблизиться к нему без страха и ненависти, дракон будет наконец освобожден от злых чар.
Реми слушал и плакал во сне. Он плакал и сам пел:
Дракон, бедный милый дракон, мне так тебя жалко! Я пойду к тебе и освобожу тебя от заклятья! — и с этой песней на устах он проснулся; глаза его были мокры от слез. Чье-то теплое и нежное дыхание коснулось его волос: это Реми-лошадка разорвал свою привязь и пришел утешить хозяина.
—Что это с тобой, Реми? — спросил принц.
Лошадь приподняла голову и насторожила уши. Реми тоже прислушался. И вновь откуда-то издалека донеслась до него песня дракона — едва слышная, почти неуловимая, но наяву еще более прекрасная, чем во сне.
— Будь что будет, — решил Реми.— Пойду его выручать. Он знал, что самовольно покидать лагерь было строго запрещено, но надеялся, что его обязательно простят.
—Если благодаря мне дракон перестанет пожирать людей, то я стану Спасителем Отечества. И тогда, наверное, меня отпустят из армии и я снова отправлюсь на поиски своих родителей... подумал принц.
Он вскочил в седло и тихонько выехал из лагеря. Часовые спали; казалось, все благоприятствовало побегу. Реми-принц и Реми-лошадка медленно вскарабкались на скалистый горный хребет, сверкавший в лунном свете, и спустились в глубокое ущелье. Реми-лошадка не хуже горного барана нащупывал путь среди оползней и валунов. И чем дальше они пробирались тем отчетливее была слышна песня дракона.
Наконец, часа через полтора, лошадь остановилась на гребне горы и дальше идти отказалась.
Злополучная жалость
Светало. Реми вгляделся вниз: прямо у них под ногами открывалась огромная впадина горный цирк, со всех сторон окруженный ступенчатыми уступами и похожий на полуразру¬шенный древний амфитеатр. На дне впадины простиралась обширная зеленая равнина, а посередине — большое озеро. Неподалеку от озера виднелась глубокая пещера; у входа в нес. вытянув задние лапы и положив голову на передние, лежал дракон издали его можно было принять за большую спящую собаку. Дракон спал и, не открывая рта, пел о своей печали.
У Реми сердце разрывалось от жалости. Он слез с коня, повернулся спиной к впадине, встал на четвереньки и, карабкаясь с уступа на уступ, начал спускаться вниз. Это был долгий и чрезвычайно опасный путь; от принца потребовались вся его смелость, настойчивость и сноровка. Очутившись внизу, Реми встал лицом к пещере и нежно окликнул дракона:
—Здравствуй, Тарабистракум!
Дракон перестал петь, открыл глаза и поднял голову. Безоружный Реми, раскрыв объятия, пошел ему навстречу, приговаривая:
—Не бойся, Тарабистракум! Не бойся, милый, добрый дракон! Я слышал, о чем ты поешь; я понял, как тебе грустно! Я пришел спасти тебя!..
Шурша чешуей, дракон поднялся и глухо зарычал. Из его ноздрей вылетели два оранжевых язычка пламени; огромные когтистые лапы рыли землю, массивная серая спина ходила ходуном, могучий тяжелый хвост вздыбился.
. —Я люблю тебя, Тарабистракум, и ни капельки не боюсь. Я спасу тебя! Скажи, что нужно делать?..
Договорить Реми не успел. Дракон встал на задние лапы; Реми увидел его желтое брюхо. Дракон начал раздуваться и багроветь, изрыгая снопы алого пламени, а затем ринулся вперед и помчался прямо на смельчака.
Принц бросился на землю и откатился в сторону: в то же мгновение чудовище, словно локомотив, пронеслось мимо, едва не задев его. С ловкостью, невероятной для такого гиганта, дракон описал полукруг и, тяжело дыша, вновь бросился на врага.
Тут Реми понял, что надо защищаться, иначе его ждет смерть. Может, во сне дракон и вправду страдал от своей злобы и грусть его была искренней, но сейчас, наяву, он думал только об одном: как бы поскорей расправиться с дерзким пришельцем. Куда подевались его вздохи и жалобы! Перед Реми был хищник — жестокий, кровожадный и коварный.
К счастью, хотя принц и пришел к пещере с голыми руками, он все же не забыл захватить свой пояс с револьвером. Реми выхватил оружие из кобуры, прицелился и несколько раз выстрелил прямо в разинутую пасть чудовища. Затем он опять попробовал отскочить в сторону, но тщетно! Огромный огненный лепесток окутал его с головы до ног; все вокруг окрасилось в алый цвет... Реми всем телом вжался в землю, спрятал голову в траву, едва успел крикнуть:
—Я хочу жить! Я хочу жить!
И потерял сознание.
Когда он открыл глаза, солнце уже поднялось высоко; стояла невыносимая жара. Реми лежал на земле лицом вниз, вытянувшись во весь рост. Он чувствовал смертельную усталость. Наконец, сделав над собой усилие, принц с огромным трудом поднял голову; перед ним стоял незнакомый юноша. Увидев, что Реми очнулся, юноша с нежностью оглядел его и произнес загадочные слова:
—Спасибо тебе, отважный чужестранец! Благодаря тебе я вновь стал свободен; но отныне ты займешь мое место. Так уж суждено, и не в моих силах изменить этот закон: убивший дракона сам становится драконом до тех пор, пока кто-нибудь не придет убить и тем самым освободить его. Теперь твой черед петь о своей печали, призывая своего спасителя. Прощай же, я никогда тебя не забуду! Наберись терпенья и мужества, и пусть твое ожидание будет недолгим...
Потом юноша почтительно поклонился, повернулся и пошел прочь. Вскоре он скрылся из виду. Реми еще не до конца пришел в себя и ничего не понял из его речи. Принц хотел было крикнуть ему вслед:
—Кто вы? Вернитесь! Объясните, что произошло!
Но вместо слов из его рта вырвался глухой рык и вылетел сноп искр. Реми попытался встать, но, не смог и снова упал на четвереньки. Он взглянул на свои руки и ужаснулся: рук у него больше не было; вместо них на земле лежали две громадные серые лапы перепончатые и покрытые чешуей, каждая — с тремя здоровенными пальцами и кривыми когтями, похожими на ятаганы... Тут Реми понял слова юноши: он сам превратился в дракона.
Он приподнялся на лапах и, переваливаясь, потащился к озеру, чтобы утолить мучительную жажду. Ледяная вода показалась ему необычайно вкусной. Он пил и все не мог оторваться; силы постепенно возвращались к нему. И, казалось, вместе с водой в него вливались звериная злоба, хитрость и жестокость, драконья ненависть к людям и желание убивать. Реми ужаснулся происшедшей в нем перемене.
—Как же так, — подумал он, — я это или не я?
Потом его дотянуло в сон. Он направился обратно к своей пещере, лег в тени скал, зевнув, поурчал и наконец уснул, надеясь, что когда он проснется, наваждение исчезнет.
Дракон Реми
Его разбудил какой-то шум; дракон вытянул длинную шею и прислушался. Шум продолжался; он был едва слышен, 'но в нем таилась неясная угроза. Шум доносился издалека; немного погодя Реми понял, что множество людей молча продвигается в его сторону. Он принюхался: пахло лошадьми, солдатским сукном, сыромятной кожей и сталью. И тут Реми догадался, что это его полк приближается и вот-вот будет здесь — его бывшие товарищи хотят напасть на него и убить. Однако он ничуть не испугался — наоборот, он испытал прилив злобной радости.
— Несчастные! — подумал он.— Они не знают, что их здесь ждет; они и не подозревают, с
кем им придется иметь дело! Ничего, сейчас они поймут, что к чему! Я им покажу!
И Реми-дракон ринулся навстречу надвигавшейся опасности. Реми, конечно, не знал окрестностей и поэтому понятия не имел, что надо делать; но его тело-дракон было словно само по себе: дракон отлично знал горы и превосходно ориентировался. И Реми решил довериться его памяти, ловкости и опыту; он предоставил ему полную свободу и во всем положился на него. Дракон бесшумно добежал до входа в ущелье и залег, укрывшись за обломками скал.
Он сидел в засаде и, принюхиваясь, поджидал врага. Шум становился все отчетливее: Реми уже ясно различал в нем топот шагов, стук копыт, скрип колес и мерное дыхание лошадей. И запахов стало больше: пахло потом, шерстью, свинцом, порохом и свежим навозом. Реми мысленно следил за каждым движением врага: чутье подсказывало ему, где начало прибли¬жавшейся колонны, а где конец; по каким тропинкам она идет; где останавливается и куда поворачивает...
Он все рассчитал правильно: его подразделение обошло впадину и направилось прямо в ущелье, в конце которого спряталось чудовище. Дракон весь дрожал от нетерпения, предвкушая радость битвы; добыча сама шла в его логово — от запаха людей и лошадей у него гак и текли слюнки...
— Они-то думают, что я сплю у себя в пещере, — злорадно хихикал он про себя. А я-то их
здесь поджидаю. Тоже мне, хитрецы! Никуда они не денутся — как миленьких всех переловлю
и съем!
И вот до начала колонны осталось всего лишь несколько метров... вот она уже спустилась в ущелье... Облизываясь, дракон терпеливо ждал. И лишь убедившись, что все войско наконец в ловушке, он выпрыгнул из своего укрытия, очутившись позади арьергарда, встал на задние лапы и разразился ужасным хохотом.
Но вместо зловещего смеха из его горла вырвалось глухое рычание вперемежку с огнем и пеной. Вся колонна — и люди, и лошади — качнулась и в ужасе замерла. Затем лошади взбрыкнули, встали на дыбы и, сбросив седоков, понеслись прочь, топча и сбивая с ног тех, кто вылетел из седла. Люди кинулись врассыпную и, попрятавшись кто куда, стали отстреливаться.
Дракон не стал нападать на них сразу: с какой-то утонченной жестокостью он дождался, пока пули после первого залпа расплющатся об его покрытую чешуей грудь и отскочат от его головы. Усиленный обстрел продолжался — пули градом сыпались на Реми, не причиняя ему ни малейшего вреда. Через несколько минут ярость дракона достигла наивысшего предела: качнувшись из стороны в сторону, он зарычал, выдохнул из ноздрей двойной язык пламени, разбежался и устремился вперед, на врага.
Это было жуткое зрелище: Реми носился туда-сюда, вертелся на месте, катался по земле, бил хвостом, давя и круша все, что попадалось ему на пути; извергая пламя, он испепелял на месте все живое, клыками и когтями разрывал на части людей и лошадей. Не переставая отстреливаться, солдаты разбегались в разные стороны, падали, летели кувырком, завывая от ужаса, и, истекая кровью, погибали в лапах чудовища. Некоторые заживо сгорели в пламени, некоторые были раздавлены; лишь нескольким беглецам удалось вырваться из долины и скрыться в горах. Большая часть войска осталась лежать на земле.
Через четверть часа все было кончено. Дракон-Реми носился взад-вперед по ущелью, пожирая мертвых и раненых.
На следующий день он переловил и съел всех лошадей, разбежавшихся по впадине.
Дракон стал толстым и жирным; его жестокость возрастала день ото дня. Однажды утром он заметил вдалеке, на гребне горного хребта, силуэт лошади. Он сразу узнал ее - это был его Реми. И принцу потребовалась вся его воля, чтобы сдержать ставшую непомерной кровожадность дракона и не напасть на свою лошадку...
Мясо кончилось; дракону приходилось теперь довольствоваться травой. Спустя две недели его атаковал еще один полк, и это доставило ему пропитание на несколько дней.
Так прошла весна. Один-одинешенек жил он в своей пещере возле студеного горного озера. Дракон никогда не упускал случая расправиться со всяким, кто приближался, будь то человек, зверь или птица, и всех пожирал. Но по ночам, когда всходила луна, его жестокость исчезала, и, охваченный глубокой грустью, он растягивался у входа в пещеру и жалобно восклицал:
— Почему, отчего я стал таким злым? Неужели это я? И сколько еще так будет продолжаться? Для чего все это? Кому это нужно? О, пускай придет поскорее тот, кто убьет меня и тем самым спасет! Где ты, мой освободитель? Я жду тебя! Не бойся ничего; пусгь рука твоя будет тверда! И даже если я не стану человеком, а погибну в поединке с тобой, все равно мне будет лучше, чем сейчас: не могу больше быть драконом!
Луна сияла над уснувшими горами, а Реми все плакал и плакал. И его плач превращался в песню дракона — в нежную и странную мелодию удивительной красоты. Так Реми пел о печали дракона.
Освобождение
И вот наступило лето. Как-то раз, на рассвете, дракон-Реми мирно спал у входа в пещеру, положив морду на передние лапы. Из его ноздрей то и дело вылетал алый язычок пламени, а затем — ниточка черного дыма.
Реми спал и видел сон. И снилось ему, что он уже не дракон, но и не человек, как раньше, а маленькая птичка. Снилось ему, что летит он над неведомой, удивительной страной, где камни растут, подобно цветам и деревьям. С возрастом они становятся скалами, а потом — горами; у них рождаются маленькие камешки, и они тоже растут, а старые горы потихоньку дряхлеют, рассыпаются и умирают.
Неподалеку Реми заметил густой лес. И — странное дело! — деревья в этом лесу могли передвигаться с места на место, как звери или люди. Они извивались, качались, прыгали и даже иногда дрались между собой.
Поодаль виднелся огромный замок, построенный из мертвых камней. Однако Реми показалось, что эти камни тоже шевелятся. Он подлетел поближе и только тут понял, что стены замка были неподвижны — дрожал горячий воздух вокруг них. Замок был весь охвачен огнем; из разбитых окон вырывались длинные языки пламени. Какие-то вооруженные люди били стекла и высаживали двери.
Птичка-Реми подлетел еще ближе. Внутренний голос подсказывал ему, что он обязательно должен попасть в замок. Реми чувствовал, что там, внутри этого чудовищного пекла, находился кто-то, кого он должен был спасти; и этот кто-то ждал его. Преодолевая страх, Реми влетел в разбитое окно и очутился на просторной лестнице, ведущей наверх. Вокруг бушевало пламя; дым валил, как из печной трубы. Столб теплого воздуха поднял птичку-Реми вверх, на второй этаж. Реми попал в коридор и вдруг увидел девушку с золотыми волосами. Обезумев от ужаса, она бежала ему навстречу. Из глаз ее лились слезы; кашляя и задыхаясь от дыма, она металась по коридору и кричала:
—Принц Реми, где ты? Принц Реми, спаси меня!
Реми тотчас же узнал ее: это была принцесса Мирей, его невеста — он видел ее во сне.
—Мирей, я здесь! Это я! Я спасу тебя! — изо всех сил закричал принц.
Девушка повернулась на звук его голоса и ощупью двинулась навстречу принцу. Реми летел впереди по бесконечным извилистым коридорам, уводя ее все дальше от пылающей лестницы и пытаясь найти дверь или окно, через которое можно было бы выпрыгнуть наружу.
—Я спасу тебя! Я спасу тебя! — кричал он...
И тут Реми-дракон проснулся; чей-то нежный голос наяву застенчиво повторял слова. произнесенные им во сне:
—Я спасу тебя! Я спасу тебя!
Реми поднял голову. Уже совсем рассвело. Всего лишь в нескольких шагах от него стоял безоружный юноша в военной форме.
—Не бойся, Тарабистракум! Не бойся, милый, добрый дракон! Я пришел спасти тебя! -повторял он.
При виде столь легкой добычи Реми-дракон рассвирепел; в нем проснулся хищник, жестокий и коварный. Он сразу же позабыл о своей печали, об угрызениях совести, о том, как ему хотелобь умереть... И даже образ принцессы Мирей исчез у него из памяти. Сейчас дракон желал только одного: растерзать этого наглеца.
Дракон зарычал и встал на задние лапы; потоптавшись на месте, он грузно встряхнулся и ринулся на смельчака. Юноша вскрикнул, попятился и, бросившись наземь, откатился в сто¬рону. Дракон пронесся мимо, едва не задев его; затем он остановился и, круто развернувшись, помчался обратно... но юноша исчез. Дракон огляделся, принюхался, прислушался - все напрасно; его враг словно сквозь землю провалился. Трясясь от злобы и разочарования, Реми принялся рыскать по всей впадине, приговаривая про себя:
—Ну и дурак этот парень! Не только убить меня не можетщо даже не способен дать себя съесть! Мне бы только поймать его, а уж там я ему покажу! Я не стану глотать его заживо нет, он у меня помучается: я испепелю, раздавлю, растерзаю его!
Внезапно за спиной у него раздался стук покатившегося вниз камушка. Дракон обернулся. выпрямился... и увидел юношу: он пытался вскарабкаться на скалистую стену, окружавшую впадину. Реми открыл пасть, аккуратно взял его сзади за ремень на штанах, четким движением оторвал от скалы, за которую тот цеплялся, оставил перед собой, зацепил его когтем и, придерживая, начал выдыхать на него маленькие голубые язычки пламени...
Юноша вскрикнул от боли, съежился и выхватил револьвер. Увидев оружие, Реми разинул свою огромную пасть, собираясь выдохнуть на врага смертоносное пламя. Но туг грянул вы¬стрел. Дракон ощутил в глубине горла невыносимую, жгучую боль и рухнул на землю, в густую и свежую траву...
Очнувшись, Реми увидел перед собой сраженного дракона и понял, что сам он снова стал человеком. Принц выпрямился, взглянул на свои руки, радостно и удивленно оглядел себя с головы до ног. Его мысли и чувства тоже стали человеческими; в душе у него больше не было злобы и жестокости.
Тем временем дракон медленно приходил в себя. Чудовище приоткрыло свои ужасные желто-зеленые глаза и, мигая, уставилось на принца. Два кошачьих зрачка устремили на нею мутный, холодно-бездушный взгляд. Тогда Реми почтительно поклонился и произнес:
—Спасибо тебе, отважный чужестранец! Благодаря тебе я вновь стал свободен; но отныне ты займешь мое место. Так уж суждено, и не в моих силах изменить этот закон: убивший дракона сам становится драконом, пока кто-нибудь не придет убить и тем самым освободить его.
Теперь твой черед петь о своей печали, призывая своего спасителя. Прощай же, я никогда тебя не забуду! Наберись терпенья и мужества, и пусть твое ожидание будет недолгим...
Реми поклонился еще раз, повернулся и пошел прочь.
Реми-лошадка ждал его у входа в ущелье. Принц вскочил в седло, и через несколько минут они были уже наверху. Реми обернулся и бросил последний взгляд на зеленеющую внизу горную впадину... Серо-желтый дракон медленно подполз к озеру и, погрузив в него пасть, стал жадно пить голубую студеную воду.
15 Июл 2009 10:03
|
Veresk
"Джек"
Сообщений: 98/220
|
Великая Библиотека
Перевалив через горы, Реми весь день ехал не останавливаясь, чтобы оказаться как можно дальше от Королевства Королей. Он не мог себе простить, что по собственной глупости попусту потратил столько времени и дал сам себе честное-пречест-ное слово, что впредь никому не позволит провести себя. Его лошадка бежала рысью, а принц все подгонял и подгонял ее, бормоча себе под нос:
— Я наверстаю упущенное время и к вечеру найду то, что ищу... Я наверстаю упущенное время...
В полдень принц Реми очутился в лесу. Выбравшись из чащи, он остановился на опушке, раздумывая, в каком направлении ему двигаться дальше; и пока он размышлял, взгляд его невольно упал на старый покосившийся указатель с выцветшей от времени надписью. Подъехав к нему поближе, Реми с трудом различил:
Страна-Куда-Нелъзя-Попасть — изъеденная червями и рассохшаяся от дождей стрелка указывала в сторону едва заметной тропинки.
Принц вздрогнул от радости; сердце так и прыгало у него в груди. Он выехал на тропинку и пустил лошадь вскачь. Миновав опушку, они снова оказались в чаще леса. Снова пришлось продираться сквозь густые заросли, спешившись и согнувшись пролезать под низкими ветвями, протискиваться между стволами деревьев... Но лес вокруг редел, а тропинка становилась все шире и шире и наконец превратилась в просторную и светлую аллею, обсаженную гигантскими вековыми деревьями;
ветки их сплетались вверху. Реми показалось, что он попал в величественный зеленеющий храм с уходящими ввысь черными колоннами и стрельчатым сводом, сквозь который лился нескончаемый поток солнечного света. Далеко-далеко, в самом конце аллеи, виднелся флюгер — можно было подумать, что он торчит прямо из земли. Реми пустил лошадь в галоп. Земля под ними гудела, будто барабан. И чем дальше они ехали, тем выше поднимался флюгер, маячивший впереди; немного погодя показалась крыша из красной черепицы, потом - окно и вслед за ним еще одно, этажом ниже.
До загадочного здания оставалось не больше километра пути. И вдруг аллея кончилась. На всем скаку принц вылетел на широкую цветущую равнину и невдалеке увидел прозрачную быструю речку, а за речкой — огромный древний замок.
Отыскав шаткий деревянный мостик, Реми перебрался на другой берег и подъехал к высокой ограде замка. Тяжелые чугунные ворота были распахнуты; во дворе никого не было. Принц изо всех сил крикнул:
—Эй! Есть здесь кто-нибудь?
Ответа не последовало. Реми крикнул еще раз, потом еще... Никого! Он пожал плечами и въехал во двор.
Спешившись, Реми взял лошадь под уздцы и направился было ко входу в замок, как вдруг рядом раздался чей-то скрипучий голосок:
—А ну-ка, куда это вы собрались?
Принц оглянулся: в нескольких шагах от него откуда ни возьмись появилась маленькая старушонка.
—Простите, сударыня, — вежливо обратился к ней Реми, — мне нужна Великая Библиотека.
—Это здесь, — сказала старушонка.
—Я бы хотел заглянуть в книгу моей жизни.
—Это здесь.
Реми обрадовался. Он ожидал, что старушонка объяснит ему, что он должен делать. Однако старушонка молчала и не двигалась.
—Простите, сударыня, — произнес Реми в замешательстве, — не могли бы вы сказать, где мне найти эту книгу?
—Это здесь, — повторила старушонка.
И снова замолчала.
Реми решил оставить ее в покое и вновь направился к дверям замка. Но не успел он сделать и трех шагов, как старушка окликнула его:
—А ну-ка, куда это вы собрались?!
—Сударыня, я же сказал вам уже, что иду в Библиотеку...
—А лошадь? Вы, как видно, хотите и ее научить читать? Лошадей в библиотеки не пускают.
Привяжите ее здесь! — И она указала Реми на два больших медных кольца, вделанных в стену. Привязав лошадь, он поклонился старушке и пошел ко входу в Библиотеку. Но несносная старушонка опять остановила его:
—А ну-ка, куда это вы собрались?
Реми покраснел от гнева.
—Простите, сударыня, я полагал, что для вас это не секрет: я хочу посетить Великую Библиотеку...— язвительно, но с изысканной вежливостью ответил он.
—В Библиотеку? В военной форме? Разве вы не знаете, что здесь вообще запрещена всякая форма — и военная, и не военная? Сию же минуту снимите мундир!
Реми снял свой королевский китель. Старушонка тут же схватила его и, мигом обшарив все карманы, вытащила карандаш, блокнот, пустой бумажник и кошелек с несколькими монетками, имевшими хождение на территории Королевства Королей.
—И все это — ваше? — с завистью спросила она.
—Да.
—И вы намерены оставить все это себе?
—Что вы, вовсе нет!
—Вот и отлично, — сказала старушонка.— Я ведь все равно вам бы это не отдала! А теперь можете идти.
И исчезла.
Реми пересек двор и поднялся на крыльцо. Перед ним была высоченная застекленная дверь, а над ней, на каменной стене, — надпись: Великая Библиотека.
Принц вошел; он очутился в высоком просторном вестибюле с великолепной золоченой лестницей; казалось, что ее ступеньки идут до самого потолка. Реми поднялся на второй этаж, распахнул тяжелую дубовую дверь, окаймленную лепной цепью, и прошел через длинную анфиладу огромных зал, залитых солнечным светом. В каждой зале стояло множество стеллажей, сверху донизу заставленных книгами, а рядом со стеллажами - лесенки, чтобы можно было добраться до верхних полок. Все кругом сияло ослепительной чистотой: пол был натерт до блеска, на полках не было ни пылинки, начищенные дверные ручки и лесенки так и сверкали на солнце.
—Вот это да! — восхищенно подумал Реми.— Не завидую я тому, кто наводит здесь порядок! И кто бы это мог быть?
Он огляделся, чтобы найти кого-нибудь, но в зале по-прежнему не было ни души. Тогда Реми решил отыскать книгу своей жизни сам. Разглядывая надписи на корешках книг, он понял, что в каждой зале находятся книги с названиями на какую-нибудь одну букву, а надписи на корешках — это чьи-то имена.
—Что ж, — сказал он себе, — ничего сложного тут нет: я найду залу с буквой Р и книгу Реми...
Примерно через полчаса принц разыскал залу Р, стеллаж РЕ и полку РЕМ. Наконец он увидел книгу своей жизни и уже протянул к ней руку, но в этот момент его окликнул чей-то нежный голосок:
—Что вам угодно, сударь?
Реми обернулся и увидел жирную белую крысу, одетую в зеленую униформу и с зеленой фуражкой на голове. Крыса стояла и, глядя на Реми круглыми красными глазками, преду¬предительно улыбалась ему.
—Мне нужна книга моей жизни, — сказал принц.
—Нет ничего проще, — ответила крыса.— Вот она. Раздевайтесь.
—Простите, я не совсем понял вас...
—Раздевайтесь, — почтительно повторила крыса своим тихим и нежным голоском. Прочитать книгу своей жизни может только тот, кто полностью раздет. Таково правило.
Реми разделся, взял книгу и принялся читать. Он прочел подробное описание всей своей жизни, начиная со дня рождения и до той самой минуты, о которой вы читаете сейчас. И тут он заметил, что дальше текст обрывается; остальная часть книги вся состояла из одних чистых страниц.
Реми был ужасно разочарован.
—И это все? — спросил он у крысы.
—В вашей книге прибавилось еще три строки, — флегматично ответила крыса.
Реми опять взглянул на страницу; и в самом деле: там появилось еще несколько строчек те самые строчки, которые вы только что прочли.
—Ага, сказал он. – Понятно! Книга моей жизни пишется сама – она заполняется по мере того как я живу.
Совершенно верно, - подтвердила крыса.
—Значит, я пришел зря, — с горечью произнес Реми.
—А вот это не совсем верно, — лукаво улыбнувшись, возразила крыса. Вы открыли для себя три наиважнейшие истины.
—Какие же, позвольте узнать?
—То, что есть — есть; что было — того уже нет; что будет — того еще нет. На первый взгляд это – так себе, пустяк, но поверьте: это и ест высшая мудрость. Все книги мира не научат вас большему.
И с этими словами белая крыса исчезла.
Светловолосая всадница
Спустя полчаса Реми вновь пересек двор и подошел к воротам замка. На этот раз он не встретил никого. Его лошадь по-прежнему была привязана к медному кольцу возле ограды, но рядом с ней стояла теперь другая лошадь — серая в яблоках: она была привязана ко второму кольцу. По всему было видно, что лошади уже успели подружиться: они терлись друг о друга мордами и ласково прижимались боками.
— Ого! — подумал принц.— Значит, кто-то приехал вслед за мной! Он отвязал Реми-лошадку и хотел было снова пуститься в путь, но лошадь не слушалась: она ни за что не желала расставаться с серой кобылой. Реми дергал за уздечку, кричал, сердился все без юлку. Выбившись из сил, он присел на каменную тумбу возле ворот и стал ждагь хозяина серой лошади.
Через четверть часа дверь библиотеки распахнулась и на пороге появилась... хрупкая изящная девушка. Она была в мягких сапожках и кожаных штанах; Реми сразу же узнал ее по золотым волосам: это была принцесса Мирей. Она была так хороша собой, что у Реми захватило дух. Он встал, поклонился и помог ей отвязать серую лошадь.
—Благодарю вас, сударь, — сказала девушка.— Как мило с вашей стороны было приглядеть за моей лошадкой.
Реми покраснел и, запинаясь, ответил:
—Честно говоря... я остался здесь лишь по недоразумению... Дело в том, что я не мог уехать: моя лошадь заупрямилась...
Затем он помог принцессе взобраться на лошадь. Устроившись как следует в седле, всадница дружелюбно кивнула Реми и сказала:
—Ничего страшного, сударь; бывает. Еще раз спасибо вам. Прощайте.
И уехала.
Принц Реми вскочил на свою лошадку и хотел было направиться в противоположную сторону; но Реми-лошадка ни за что не хотел слушаться. Не обращая внимания на окрики и приказы своего хозяина, он кинулся догонять серую кобылу.
Услышав стук копыт за спиной, золотоволосая всадница обернулась.
—В чем дело, сударь? — воскликнула она удивленно.
—Простите меня, — пробормотал, сгорая от стыда, Реми, —сам не знаю, что случилось нынче с моей лошадью, но заставить ее слушаться просто невозможно. Ума не приложу, какая муха ее укусила — никогда раньше она не была такой строптивой...
Молодая особа нахмурилась и нетерпеливо ответила:
—Но, сударь, согласитесь: пора покончить с этим недоразумением! Вы, судя по всему. человек честный и воспитанный; надеюсь, вы понимаете: вместе нам делать нечего. Не так ли?
—Вы правы, — прошептал Реми; но слова его шли не от сердца; в глубине души ему хотелось сейчас только одного: никогда не расставаться с прекрасной принцессой.
—В таком случае, — сказала она, — привяжите вашу лошадь вон к тому дереву, и я уеду.
—Отличная мысль, — промямлил Реми безо всякого воодушевления. Он привязал свою лошадку к стволу молодого платана.
—Благодарю вас, сударь. Прощайте, сударь, — чопopнo произнесла принцесса и не спеша удалилась. Вскоре она скрылась за деревьями, сверкавшими в лучах солнца.
Реми молча глядел ей вслед. Он был немного разочарован: ведь он надеялся, что серая кобыла заупрямится и принцессе не удастся уехать. Невольно он пробормотал себе под нос: -Вот бы она не смогла уехать!
Как только принц проговорил это, Реми-лошадка раздул ноздри, оскалил зубы и призывно заржал. Серая кобыла тотчас остановилась и повернула назад. Светловолосая всадница была в ярости: она кричала, натягивала поводья, изо всех сил била ее пятками по бокам, дергана за уздечку, но не могла сладить с лошадью. Неторопливой рысцой серая в яблоках кобыла за¬трусила навстречу Реми-лошадке.
Молодая особа разрыдалась от гнева и бессилия. Реми стало жаль ее, хотя перед этим он с трудом удерживался, чтобы не расхохотаться.
—Это все из-за вас! — кричала принцесса.— Это вы во всем виноваты! Моя лошадь туг ни при чем; не ее, а вас мне следовало бы хорошенько отлупить! Вы нарочно все это подстроили! —Что вы! — воскликнул Реми. — Право же, вы несправедливы ко мне! Но тут он и в самом деле сказал неправду.
—Что же мне теперь делать? — рыдала принцесса.— У меня отняли все — даже свободу... Я не могу уехать...
—Послушайте, — утешал ее Реми, — кажется, есть средство уладить это недоразумение. Раз уж оно произошло по моей вине или, вернее, по вине моей лошадки, вот что я предлагаю: поезжайте своей дорогой и ни о чем не тревожьтесь; а я буду сопровождать вас. Не обращайте на меня внимания: я стану следовать за вами как слуга и не посмею навязывать вам свое общество... Ну как, согласны?
Принцесса всхлипнула; на ее ресницах еще блестели слезы.
—Это очень благородное предложение, сударь, сказала она, но я не могу сю
принять. Сами посудите: как мы с вами будем выглядеть со стороны? И что о нас могут подумать?
—О нас подумают, что принцесса путешествует в сопровождении телохранителя только и всего.
На лице светловолосой всадницы промелькнула слабая улыбка.
—Но как же вы сами? У вас ведь наверняка есть свои дела... А из-за меня нарушаются все ваши планы, вы попусту потеряете столько времени...
—Это не должно вас беспокоить, — ответил принц.— Я еду куда глаза глядят и не имею ни малейшего представления, где мне искать то, что я ищу!
—Какое любопытное совпадение! — удивилась принцесса. — Представьте себе — ведь и я оказалась в таком же точно положении. Я понятия не имею, куда мне надо ехать, чтобы найти то, что мне нужно!
—Ну вот и отлично! — обрадовался Реми.— Раз мы оба не знаем, куда нам ехать, значит. нам по пути!
И они тронулись в путь. Сначала Реми изо всех сил старался ехать поодаль, чтобы не показаться навязчивым, но ничего не мог поделать: несмотря на усилия своих хозяев, лошади скакали рядом, бок о бок, и терлись друг о дружку мордами. Светловолосая всадница надула было губки, но вскоре вынуждена была примириться со своей участью. Она пожала плечами. рассмеялась и даже стала напевать вполголоса. А Реми все молчал из скромности. Гона принцесса, оборвав песенку на полуслове, вдруг сама обратилась к нему:
—Это и в самом деле любопытно! Можно узнать, в поисках чего вы странствуете? спросила она.
История светловолосой всадницы
—В поисках чего вы странствуете? — спросила принцесса.
—Я ищу своих родителей, — сказал Реми.
—Вас разлучили с ними? Быть может, вы убежали из дому? Или потерялись?
—Видите ли... они... как бы это сказать... они куда-то исчезли...
—Как это — исчезли?
—О, это целая история!
—Прошу вас, расскажите мне ее! Времени у нас хоть отбавляй... А потом, если хотите, я расскажу вам о себе.
И Реми пришлось — уже в который раз! — рассказать свою историю от начала и до конца. Он не сказал только, как его зовут, и ни разу не упомянул о принцессе Мирен. Реми не был твердо уверен, что перед ним — именно она. "Этой девушке вряд ли приятно будет слупгать про другую — ту, которую я люблю", — решил он и был совершенно прав.
Когда он закончил, светловолосая всадница мечтательно произнесла:
—Как интересно! А знаете, ваша история кончается так же, как и моя. Хозяйка таверны послала меня в Великую Библиотеку. Как и вы, я вернулась оттуда ни с чем... Правда, в отличие от вас, я даже не открыла свою книгу. Я испугалась белой крысы и убежала...
Реми не выдержал и расхохотался. Потом он застенчиво спросил:
—А вы тоже ищете своих родителей?
—О нет! Мои родители умерли. --А-а-а...— протянул Реми. Помолчав немного, он шепнул:
—Скажите, я могу вам как-нибудь помочь?
—Не думаю, — вздохнула принцесса.
—Вы уверены?
—Об этом-то я как раз и размышляю...
И снова воцарилось молчание. Немного погодя молодая особа дернула плечиком и произнесла:
—Впрочем, у меня нет причин таиться от вас. Так вот: я разыскиваю своего жениха...
—Ах, вот оно что! — разочарованно пробормотал Реми.
И оба вновь замолчали — на этот раз надолго. Наконец принц с усилием выговорил:
—Значит, вы его потеряли?
—Я не могла его потерять, потому что мы с ним никогда не встречались, ответила всадница.
— Тогда, наверное, вам его подыскали родители?
—Девушка долго не решалась ответить.
—Вам, вероятно, покажется, что я очень глупа... Дело в том, что я видела его лишь во сне.
Реми открыл рот, но ничего не сказал. На языке у него вертелся один очень важный вопрос. но ни за что на свете принц не осмелился бы задать его. Он так разволновался, что голова у него закружилась; он был близок к обмороку.
Однако принцесса ничего не замечала.
— Как и вы, — продолжала она, — я дочь короля. Как и вы, я от рождения наделена
замечательным даром: все мои желания исполняются — вернее, все желания, имеющие ко
мне самое прямое отношение. К несчастью, мои родители знали об этом.
И отец пытался заставить меня пожелать кое-что такое, чего мне совсем не хотелось...
—Что же это было?
—Он требовал, чтобы я пожелала ему победы. Он был чрезвычайно могущественный
и очень-очень воинственный король. Он хотел объявить войну сразу всем соседним государствам, и для победы ему недоставало только моего желания. У него была цель основать великую Империю. А я хотела жить в мире.
—Вы были правы! — воскликнул Реми.
—Прежде я и сама так думала. А теперь я в этом не уверена... В политике, знаете ли, добрые чувства в счет не идут: быть добрым, конечно, лучше, чем злым, и все же нет ничего хуже, -чем быть слабым... Ах, если бы можно было вернуть прошлое...
—И все-таки вы были правы, — улыбнулся Реми.
—Возможно... Как бы то ни было, я отказалась желать войны. Мой отец ужасно разгневался.
Он приказал запереть меня спальне и держать в заточении до тех пор, пока я не изменю своего
решения. Но и я решила настоять на своем... В ту ночь я заснула в слезах - и вот тогда-то мне
впервые явился мой жених. Он возник передо мной как видение, как призрак; я окликнула его. и
не успели мы обменяться двумя-гремя словами, как он исчез... Ой, что это с вами? Вы так побледнели...
—Ничего, пустяки, — пролепетал Реми.— Продолжайте, прошу вас!
Несмотря ни на что, мой отец объявил всем войну... и проиграл ее. Когда я узнала, что вражеские войска захватили наше королевство, я пожелала, чтобы они отступили, но это ни к чему не привело... По-моему, отец слишком уж понадеялся на мои силы... Через три недели веснаше королевство было разграблено и разорено людьми, которые — теперь-то я это знаю! были ничем не лучше нас... Опустошив нашу страну, они окружили замок, где мы жили, подожгли его и убили всех моих родных... Коридоры замка были полны дыма; я заблудилась в них и тщетно искала выход; и тут мой жених явился мне во второй раз. Он вывел меня из замка и спас; мне удалось убежать... Но вам явно нехорошо. Хотите, мы остановимся?
—Нет-нет! — вскричал Реми.— Расскажите скорее, чем закончилась ваша история! Что было с вами потом?
—Потом?.. Ну вот; я убежала. По счастливой случайности, на мне оказались кое-какие драгоценности; я продала их и на вырученные деньги купила эту кобылу. Много дней я ехала наугад, всё вперед и вперед; у меня кончились деньги, но я всё ехала и ехала... А потом меня приютила хозяйка таверны, и мне пришлось рассказать ей свою историю. После этого я отправилась в Великую Библиотеку... А теперь со мной то же, что и с вами... Слава богу, вам, кажется, стало лучше!
Действительно, принц Реми уже овладел собой. Из груди его вырвался вздох облегчения: он был счастлив.
— Хозяйка таверны не ошиблась. Меня зовут Реми; я и есть ваш жених; а вы... вы
принцесса Мирей, — сказал он.
Девушка побледнела. Она смотрела на Реми, а Реми смотрел на нее. Они не могли отвести друг от друга восхищенных глаз... И тут лошади вдруг пустились вскачь.
Снова вулкан
Сначала они скакали рысью, размеренной и четкой. Потом — всё быстрее и быстрее крупной рысью; прислушавшись к стуку их копыт, можно было подумать, что не две, а одна ло¬шадь мчится сквозь лес.
—Что бы это значило? — спросила принцесса Мирей.
—Я и сам не пойму! — сказал Реми. Впрочем, он ничуть не волновался: Реми доверял своей лошадке и знал, что она не подведет его. Принцесса же, напротив, пыгалась сдерживагь свою лошадь: откинувшись назад, она изо всех сил натягивала поводья, но серая кобыла словно не замечала ее усилий. Отчаявшись, принцесса уже готова была бросить поводья, как вдруг снизу раздался чей-то глухой голос:
—Возьмитесь за руки!
Реми тотчас же узнал этот голос: он слышал его уже в третий раз. Он протянул принцессе руку и крикнул:
—Дайте мне руку и ничего не бойтесь! Лошади лучше знают, что надо делать!
После короткого замешательства принцесса Мирей решилась, и они взялись за руки. Лошади перешли в галоп. Казалось, теперь вперед неслось огромное десятиногое, четырехрукое и четырехголовое чудовище. Справа и слева от них с бешеной быстротой мелькали деревья; свод из ветвей и листьев со свистом проносился над головами всадников. Через несколько секунд лес вокруг них стал приземистым и редким, а потом и вовсе исчез. Прямо перед ними возвышался вулкан; до него было рукой подать. С каждым мгновением он вырастал все выше и выше и наконец надвинулся на них...
—Нет! Нет! - — в ужасе закричала принцесса.
Реми, не отвечая, крепко сжал ее руку. Лошади карабкались вверх по крутому склону, затем они выбрались на каменистую извилистую дорогу. По обочинам громоздились гигантские ва¬луны; вдоль дороги, за этими валунами, тянулась огромная толпа празднично одетых людей. Все они размахивали разноцветными флажками, посылали всадникам воздушные поцелуи, бросали на дорогу цветы и радостно кричали во весь голос: "Счастливою пути!" и "Да здравствуют принц и принцесса!." Вскоре дорога сузилась, а склон стал еще круче. Однако лошади продолжали скакать галопом, лишь немного медленнее, чем прежде. И вот они очутились на самом краю кратера. Лошади встали на дыбы, молотя раскаленный воздух передними ногами, и бросились в огненную бездну. Принцесса пронзительно вскрикнула и, не помня себя от страха, упала в объятия Реми. Ему-то не впервой было, рискуя жизнью, прыгать в кратер вулкана; он знал, что его лошадке можно доверять, и ни чуточки не боялся.
И в самом деле, столб теплого воздуха подхватил их, закружил и поднял над языками пламени и удушливыми испарениями, вырывавшимися из жерла вулкана. Они долго парили в вышине, а потом плавно опустились вниз, соскользнув с теплого влажного неба на прохладную перину свежей зеленой травы и долго лежали на ней, не открывая глаз, замерев от счастья...
Казалось, так прошла целая вечность... Когда они окончательно пришли в себя и огляделись, то увидели цветущий луг. Солнце садилось за горизонт. Вулкан исчез.
—Где мы? — спросила принцесса Мирей.
И принц Реми сказал:
—Мы прибыли. Я узнаю свою страну.
Король Реми
И это была правда. Реми вернулся в свою страну, в счастливое и богатое королевство своего отца. Вокруг простирались тучные поля и прекрасные сады, и все было точь-в-точь, как в самом начале нашей сказки — когда принц еще не прыгнул в вулкан.
—Вы уверены? — спросила принцесса.
—Совершенно уверен, — успокоил ее Реми.— Позвольте мне сопровождать вас в замок. и этой же ночью я буду иметь честь представить вас королеве — моей матушке и моему отцу-королю.
Принцесса Мирей взглянула ему в глаза и на этот раз сама, по доброй воле и без страха протянула ему руку.
Они снова вскочили на лошадей и поскакали к замку. Навстречу им по дороге бежали толпы людей. Все они были нарядно одеты и, подпрыгивая от радости и хлопая в ладоши, кричали:
—Да здравствует король Реми! Да здравствует королева Мирей!
Наступил вечер; в замке зажглись огни. Наконец всадники подъехали к чугунной ограде парка и остановились у ворот. Там их поджидала веселая, праздничная толпа с факелами, ки¬тайскими фонариками и гирляндами разноцветных лампочек. Подданные почтительно помогли принцу и принцессе сойти с лошадей, и торжественное шествие направилось в замок.
В замке светились все окна. Реми вошел и огляделся. Со всех сторон ему улыбались знакомые лица; он узнавал здесь каждую вещь, каждую комнату... но повсюду произошла какая-то странная перемена: все предметы словно стали меньше, потолки ниже, а лица вокруг постарели. Все смотрели на Реми сияющими от счастья глазами и хранили молчание. Все ждали. что скажет Реми.
—Где мои родители? — спросил он.
Не успел принц произнести эти слова, как придворные подхватили его и повели наверх, в спальню его отца. Но спальня была пуста.
—Где мой отец? Где мама? — вскричал Реми. Но никто ему не ответил. Его раздели, вымыли, облачили в великолепное новое платье... Реми позволил проделать над собой все что положено и снова начал опытываться:
—Куда делись папа и мама? Я хочу видеть их!
И снова слова его остались без ответа. Его повели вниз; Реми прошел по залам в праздничном убранстве. Навстречу ему вышла принцесса Мирей; на ней было роскошное вечернее платье. Их обоих подвели к огромному тяжелому занавесу. Воцарилось глубокое молчание. К занавесу приблизился камердинер; приподняв его, он с силой потянул за толстый шелковый шнурок, вверху что-то грохнуло, деревянные кольца скользнули по сгальному карнизу, занавес раздвинулся, и открылась другая половина залы. Реми радостно вскрикнул: в нескольких шагах от него стояли король и королева — его отец и мама... Сбылось его заве гное желание! Со всех ног принц бросился к ним. Король кинулся ему навстречу. Реми упал к нему в объятия и... стукнулся головой о твердую холодную поверхность. Простирая к отцу руки, он ощупал невидимую стену, разделявшую их. Стоя перед ним, старый король в точности повторил все его движения; лицо его выражало страдание, недоверие, удивление... он сокрушенно глядел на Реми...
В конце концов принц понял, что перед ним — зеркало. Внезапная слабость охватила его; зашатавшись, он упал на колени, голова у него закружилась; Реми застонал... а йогом все ис¬чезло.
Он лежал на песке; рядом шумело море. Реми открыл глаза и увидел, что лежит на берегу, а рядом с ним стоит какая-то старуха. Вглядевшись, он узнал ее: это была та самая колдунья, которая притворялась его мамой; ее-то он и разрубил на двести пятьдесят шесть маленьких колдуний; и в то же время это была печальная хозяйка Таверны Потерявшихся Детей, и вместе с тем — несносная старушонка, привратница Великой Библиотеки...
—Ну, здравствуй, твое величество! Как добрался? — улыбнулась она.
—Это вы? — пробормотал Реми.— Но кто же вы? И где мы находимся?
—Как это — где? В Стране-Куда-Можно-Попасть-Только-Во-Сне, конечно. А я Великая Волшебница Лукоморья; ты появился на свет благодаря мне — ведь это я прислала тебя твоему отцу; и если тебе нужен сын, ты тоже получишь его от меня. Тебе нужен сын?
—Мне нужны мои родители, — сказал Реми. Старуха покачала головой.
—Ты никогда больше не увидишь их, — ответила она.— Я уже говорила тебе: — это невыполнимое желание. Никто на свете, даже самый могущественный король, не в силах вернуть прошлое и остановить настоящее. И все-таки твое желание исполнилось: ты сам стал королем и нашел будущую королеву. Вы поженитесь, и народ будет чтить вас, как чтил гвоих отца и мать, а вы будете править королевством — для этого-то вы и родились. Тебе остается только пожелать, чтобы вы были достойными правителями...
—Но...— начал было Реми... и очнулся. Он сидел в кресле; вокруг столпились придворные; принцесса Мирей держала возле его носа флакончик, от которого исходил странный резкий запах.
В тот же вечер Реми и Мирей поженились. После свадебной церемонии они отправились спать, а народ веселился под окнами замка до самого рассвета.
Продолжение истории принца Реми и начало новой сказки
Так кончается история Реми.
Впрочем, нет: так кончается история принца Реми; а история Реми-короля только начинается. Но эту историю я вам рассказывать не собираюсь: во-первых, она совсем не для детей, а во-вторых — она такая длинная, что просто-напросто не поместится в нашей книге.
Скажу только, что Реми был очень-очень добрым королем, а Мирей очень-очень доброй королевой; царствовали они долго и счастливо, и подданные любили и уважали их.
И вот что я вам еще скажу: у них родился сын. Вам, наверное, интересно будет узнать, что с ним стало? Нет ничего легче! Откройте эту "книгу на первой странице и перечитайте от начата и до конца историю принца Реми — ведь истории принцев похожи одна на другую как две капли воды.
Конец 
15 Июл 2009 14:25
|
julyko
"Наполеон"
Сообщений: 114/359
|
Срочно продолжние! )))
29 Июл 2009 10:23
|
Veresk
"Джек"
Сообщений: 98/228
|
ой. так это же все..
29 Июл 2009 17:09
|
anasteZiya
"Бальзак"
Сообщений: 7/128
|
Мне нельзя благодарить, поэтому я так, словесно.
Здорово. Спасибо)
29 Июл 2009 17:15
|
Veresk
"Джек"
Сообщений: 98/230
|
29 Июл 2009 21:15 anasteZiya сказал(а):
Мне нельзя благодарить, поэтому я так, словесно.
Здорово. Спасибо)
Вам спасибо!
29 Июл 2009 18:55
|
julyko
"Наполеон"
Сообщений: 115/372
|
Не успела еще всю прочитать, но некоторые вещи цепляют.
Например, в сказке про сказку остро почувствовала себя ею )))
вот так мечешься, мечешься, стучишься в чужие сны и все хочешь, чтобы приняли такой, какая есть, а нет... а вот когда находится тот, кто принимает - ты уже усталый, замученый и замерз. И надож еще догадаться - погреть тебя и дать время на отдых, а не читать прям сразу )))
думаю, так многие узнают в этом себя...
30 Июл 2009 15:56
|
Veresk
"Джек"
Сообщений: 98/231
|
30 Июл 2009 19:56 julyko сказал(а):
Не успела еще всю прочитать, но некоторые вещи цепляют.
Например, в сказке про сказку остро почувствовала себя ею )))
думаю, так многие узнают в этом себя...
да, согласна. и я себя в ней увидела, в Сказке.. ))
вот так мечешься, мечешься, стучишься в чужие сны и все хочешь, чтобы приняли такой, какая есть, а нет... а вот когда находится тот, кто принимает - ты уже усталый, замученый и замерз. И надож еще догадаться - погреть тебя и дать время на отдых, а не читать прям сразу )))
очень согласна. и мне мысль захотелось продолжить..
в книге Жан Лендлофф "Как вырастить ребенка счастливым. Принцип перемственности" есть описание встречи гостей в племени индейцев екуана. не буду пересказывать, лучше процитирую:
"У екуана я научилась куда более утонченным способам общения с людьми, чем те, что я узнала в цивилизованном обществе, Их способ приветствия гостей показался мне необыкновенно здравым.
Впервые я наблюдала его, когда пришла в деревню екуана с двумя другими индейцами из далекого поселения. Тогда от меня не ожидали знания правильного поведения, поэтому один старик, живший в молодости среди венесуэльцев и немного говоривший по-испански, вышел и поприветствовал меня обычным венесуэльским похлопыванием по плечу и после короткого разговора показал мне, где повесить гамак.
С моими попутчиками обошлись совсем не так. В полном молчании они сели неподалеку под большой круглой крышей. Жители деревни ходили мимо навеса по своим обычным делам, но никто даже краем глаза не взглянул на гостей. Около полутора часов двое мужчин сидели неподвижно и молча, затем подошла женщина, не проронив ни слова, положила перед ними на землю пищу и удалилась. Мужчины принялись за еду не сразу, лишь через некоторое время они молча поели. Затем женщина пришла снова и забрала чашки. Прошло еще некоторое время.
Наконец один индеец подошел к гостям непринужденной походкой и встал, опершись на столб, поддерживающий крышу. Немного повременив, он мягко сказал несколько слов. Прошло около двух минут, прежде чем старший гость так же коротко ответил. И снова молчание. Когда они заговорили вновь, казалось, что их слова чудесным образом возникали из царящей тишины и исчезали. Никто не мешал спокойствию и достоинству путников. Беседа оживилась, и к навесу стали подходить новые люди. Какое-то время они слушали молча, а потом включались в разговор. Казалось, все они ощущали спокойствие двух гостей и заботились о его сохранении. Никто не перебивал друг друга; ни в одном голосе не звучало эмоционального напряжения. Беседующие оставались спокойными и уравновешенными.
Вскоре десяток мужчин дружно заливались смехом над рассказанными историями.
На закате у навеса уже собрались все мужчины деревни, а женщины принесли еду. Люди делились новостями и много смеялись. И жители деревни, и гости полностью адаптировались к обстановке безо всякой необходимости выказывать ложную радость или нервничать. Молчание не означало нежелание общаться, но лишь дало каждому путнику время полностью успокоиться и увериться в том, что у окружающих также царили мир и спокойствие.
Когда мужчины этой деревни отправлялись в дальние походы меняться товарами с другими индейцами, по их возвращении семьи и соплеменники встречали их точно так же: их на некоторое время оставляли в тишине для того, чтобы те вновь почувствовали ритм жизни в деревне; затем к ним спокойно подходили родственники и друзья без всякого давления или выражения бурных чувств."
по-моему, очень это... тонкий, действительно тонкий подход..
в наш век бешенных ритмов на такие нюансы общения не то, что внимания не обращают, а считают пустой тратой времени... а жаль.. даже не то слово. настолько люди этого не умеют и страшатся - иногда даже жутко становится. что дальше-то..?
30 Июл 2009 20:28
|
julyko
"Наполеон"
Сообщений: 115/380
|
30 Июл 2009 20:28 Veresk сказал(а):
описание встречи гостей в племени индейцев екуана.
вот он - бальский рай )))
я прям так и увидела деревню, где одни бальзаки )))
я кстати это наблюдение сделала в пору учебы в институте. Как порой не совпадают личные жизненные ритмы тех, кто есть в помещении и тех, кто входит. Особенно на примере гюго )))
так и хотелось иногда уравнять биоритмы, прежде чем разговаривать )))
31 Июл 2009 17:54
|
anasteZiya
"Бальзак"
Сообщений: 7/136
|
31 Июл 2009 22:54 julyko сказал(а):
вот он - бальский рай )))
я прям так и увидела деревню, где одни бальзаки )))
И Габены
31 Июл 2009 18:06
|
|
