Ж. -... На эту тему есть анекдот. Матерный. Хочешь, расскажу?
Е. - Слушай, вот ты сам как думаешь - хочу ли я, чтобы ты рассказал мне матерный анекдот?
Ж. - Хочешь, но стесняешься сказать.
Е. - Когда это я стеснялась что-то сказать? Вспомни такой случай.
Ж. - Ты не юли. Анекдот хочешь?
Е. - Хорошо, скажу прямо. Матерный - не хочу.
Ж. - Знач так. Пошёл колобок на речку топиться...
Ж. - Ты чего такая грустная?
Е. - Я не грустная. Я часто такая бываю, ты привыкай.
Ж. - Какая "такая"? Случилось что?
Е. - Нет, ничего не случилось. Просто надо подумать.
Ж. - О чём?
Е. - О многом... о себе... о тебе... о нас.
Ж. - А. Ну подумай. Когда закончишь думать - спросишь, я тебе всё объясню.
Ж. - Не, ну это чушь. Мы не можем расстаться.
Е. - Почему?
Ж. - Не можем. Есть вещи, которые не обсуждаются. Которые от тебя не зависят. Представь, что я - третья мировая война. Всё.
Говорим по телефону.
Е. - Что-то такая тоска навалилась... непонятная... я даже не знаю, что происходит. И ты далеко. Скажи мне, пожалуйста, что-нибудь тёплое, нежное, чтобы я сердцем оттаяла...
Ж. - Что надо для тебя сделать?
Е. - /после паузы/... Классс!
Ночью уезжаем с дачи. Приятель спрашивает Жука:
- С воротами-то справишься сам?
Ж. - Да вон, Зоя откроет.
- Зоя? - приятель с сомнением смотрит на меня.
Ж. - А что? Как там у Некрасова? Есть женщины в русских селеньях... А, Зой? Как там?
Е. - /неуверенным отчаянным тоненьким голосом/ Коня... на скаку остановит...
Вся компания падает со смеху. Жук ржёт со всеми, потом молча берёт ключи от ворот и идёт открывать. По дороге кивает: "Садись в машину... русская женщина, млин".
