В лесу
У тебя в глазах вековечный растаял лёд,
У меня в глазах вековая застыла темь,
По-научному мы как будто — с катодом анод,
По-народному мы — неразлучны, как свет и тень.
Я — жена твоя и припадаю к твоим стопам, —
Увлажняю слезами и сукровицей ребрa’,
Из которого вышла, а ты, мой свет, мой Адам,
Осушаешь мой лоб, ибо почва в лесу сыра.
Много тысячелетий прошло с тех эдемских пор,
Лишь любовь не прошла, потому что одна она —
Суть пространства и времени. А троянский раздор
И война, как и ныне, — из-за золотого руна.
Прежде — шерсть золотая, теперь — золотой песок...
Ради красного слова любовь называли певцы
Всех несчастий причиной (любовь возвышает и слог),
Но от лжи и у римской волчицы отсохли сосцы.
И певцы — ни при чём. За словцо я цепляюсь сама,
Как сейчас уцепилась за клюквенные персты...
Ах, мой свет, твоя тень не умрёт от большого ума,
А беззвучно исчезнет, как только исчезнешь ты.
* * *
Вовсе сбрендила Муза — в морском пребываю затворе.
Если истина, как утверждают, рождается в споре,
То из пены морской рождается красота,
Я качаю ее колыбель, а она пуста, —
Вся в коралловой сыпи, как кожа ребенка в кори.
Я окутана водорослями под стать повилике
И под стать моим мыслям о старом моем владыке —
Он ушел из объятий моих навсегда, навсегда,
Только блики следов его звездных хранит вода
Только ветер волну за волной, как страницы книги,
Перелистывает. Мой любимый писал о волнах —
О давно миновавших и об идущих войнах,
Поднимающих тину кровавую с самого дна.
В мире распрей не счесть, а Любовь на свете одна,
И бессильно печется она о живых и покойных.
Я качаю коралловую колыбель Афродиты.
Вкруг меня все моллюски целы, акулы сыты.
Но пуста колыбель, опустел и царский престол.
Не хочу я на землю, в которую ты ушел.
Обезумела Муза — теперь мы со смертью квиты.
* * *
Мы встретились - так было суждено.
Мы разошлись - так стало неизбежно.
И наших слез тяжелое вино
Вбирало небо жадно и неспешно.
У неба, согласись, куда острей
Потребность в соли, нежели в глюкозе.
Когда б не слезы, не было б морей,
Наверное, когда б, когда б не слезы...
Так думаю, так легче думать мне,
Что все мы плачем лишь во имя моря
Бессмертного, с заначкою на дне
Жемчужин счастья и кораллов горя.
Недаром цвет коралла красноват,
Как та ладонь... Все в жизни справедливо.
А жизнь - но кто же в этом виноват? -
Подобие прилива и отлива.
Так дышит море, из волны в волну
Медовую луну переливая.
И коль всплакну - от нежности всплакну,
Что ты живой и я еще живая.
* * *
Пронзены половецкими стрелами русские сны,
Мы живём или после войны или перед войной,
За собой никакой мы не знаем вины, потому и сильны, –
За чужою виной как за каменной, видно, стеной.
Но я – выродок, я со стеною воюю во сне,
Мне чужая вина не защита, на то есть Покров.
Да и днём предо мною кирпич. Что сказать о стене,
Ржавым цветом похожей на окаменелую кровь?
Где стихи про любовь? Всё рифмую войну и вину,
Я устала сама от себя. Я достану шпагат,
Сплошняком снизу доверху туго его натяну
И пущу по нему вифлеемских кровей виноград.
Виноградный побег, оскуделый за столько эпох,
Всё ж неплох, он прикроет кирпич, успокоит мой сон,
И тебя возвернёт, и расслабит мой выдох и вдох, –
И придёшь, и возлюбишь, и выключу я телефон.
Ты увидишь, как вспыхнут зрачки виноградным огнём,
И забудемся мы, и забудем, в каком полусне
И когда мы живём, до войны или после живём,
И какая вина замурована в этой стене.
