Прекрасен мир статичный; в кружевах пиний,
чернеющих на сером полотне дома,
запуталось птенцом больным само время,
пригрелось - хорошо ему - сидит тихо
на радость кладке каменной: песком тонким
становится со временем любой камень -
хоть набирай и горстью засыпай колбу
часов песочных. Если жив - кому сыпать.
Движение есть смерть в конце концов, что ли?
Тогда прекрасен хор, застывший на ноте
единственной неслышной. Но не в том дело:
в открытых ртах их замерла кольцом радость.
Люби меня, пока стоим в одной точке
и неохватна жизнь, как берега Понта.
А стоит только двинуться - любой берег
конечен, непременно, да и в круг замкнут.(с) В сорочьих игрищах, в сороковой
от вечности, от хора, от разлуки,
над водами потопа вскинув руки
звездой взойдет усталый вестовой;
он принесет смятение греха,
спокойствие беды в мою пустыню,
лицо светлейшей греческой богини
в строфе александрийского стиха.
Я буду ждать, как первый, как живой,
как тень меня за темными глазами
твоими.
Я взойду над полюсами
и музыка начнется над тобой.
