Свобода - миф; для глупости и гнева
нет логики, нюансов и дилемм.
Все - на коленях, все - глазами в небо,
все говорят: нет правды на земле.
Но опустите веки, Бога ради,
глядящий внутрь счастливее слепца.
Ловец на зверя, зверь ли на ловца -
бегут; а там - свята земля в ограде
кладбищенской. Ей нет конца.
В системе лжи есть истина. Система
безнравственна в зачатке, говорю,
любая - от эстрадного ревю
до политического, до Эдема,
до муравейника, но истинна - тогда,
когда в основе составных, пусть немо)
пребудет некий элемент стыла.
Религия - отдушина. Икона
ли, идол ли - активнейший гормон
желающему в месиве времен
чужую ноту вытянуть спокойно,
принять обман и раствориться в нем.
Фаллические луковицы храмов,
согдийская ритмичная тоска -
язычество; для рыбьего садка,
как и для массы у телеэкранов,
нет радости. Без радости глаза
незрячи, и блаженствую, покуда
не вижу сладкой лжи.
Кто указал,
что притягательная сила блуда
не есть возня на ложе, не объятья
и поцелуи, а боязнь проклятья,
налет преступного - был прав. И цель
темна. Горячим потом пахнет платье
и губы в отвратительной пыльце.
Дурное свойство - видеть в черном свете
явления и связи между ними,
предмет исканий, надпись на предмете
и прочее - фатально, но честней,
чем улыбаться гибели карминно
бороздками от пальцев на стене.
Возможно, что сорвавшийся на крик
действительно живет в контексте крика;
и черную горячую паприку
на месте рта выращивает лик,
ликуя: "...изреченная - есть ложь...".
Опомнись, я! Не отыскав галош
под вешалкой в замызганной прихожей
квартиры, где случайно был в гостях,
расшаркаешься: "боже мой! пустяк!.."
и удалишься прочь, решив: негоже,
мол, подвергать нелепым подозреньям
милейшую хозяйку...
Мон ами,
что - перед этим - груда рассуждений,
финты морали? Только помани,
смени возможность - действием, структуру
логическую - жизненной, и вот -
в игрушке ветхой кончился завод.
Маэстро, уничтожьте партитуру,
поскольку в человеках и скотах
темна вода с плывущими венками.
Ночной огонь. Поднос на трех китах.
Стакан дождя. И дождь кипит в стакане.
(c)
