Я не щипалась никогда. Я обнимала сильно-сильно, и спрашивала - "Ты видишь, как сильно я тебя люблю?" На что папа-Макс язвительно отвечал:"Ты не любишь, ты душишь, когда любят, делают для людей что-то хорошее!" А мама-Гюго сразу начинала кричать "Пусти, больно же!" Просто - сразу, пока я в раж не вошла. Причем кричать надо натурально, без смеха, иначе Нап будет уверен, что с ним шутки шутят. Знаете, помогло, даже слишком сильно. Я бесконечно долго стеснялась своей физической силы, постоянно боялась сделать больно, неприятно. Только с Балем последние семь лет расслабилась, ему нравится, когда я его тискаю. А в детстве я на младшем брате оттягивалась. Мама один раз вообще в шоке была - ребенок был весь в засосах. Дончик наш был в детстве очень общительный, и за то, что его брали играть, готов был терпеть даже удушающие объятия и поцелуи старшей сестры.
А за громкие вопли я в детстве от отца и физически регулярно получала - пощечину и жесткое "Не ори!" Но орала все равно - голос такой был. Но для тренировки самоконтроля пригодилось. А потом как-то само прошло, и теперь я этакое бесшумное привидение с мотором. Я вообще очень спокойная.
Дончик наш был в детстве очень общительный, и за то, что его брали играть, готов был терпеть даже удушающие объятия и поцелуи старшей сестры.