Рано утром в презентабильном особняке в одном из пригородов Лондона можно было наблюдать поразительную в своем сюрреализме картину. Шестнадцать совершенно непохожих людей столпились над трупом вызывающе одетой женщины. Женщине было лет двадцать пять, она была довольно-таки симпатична: длинные светлые волосы, правильные черты лица, еле заметные морщинки в уголках глаз и губ, короткое платье с неприлично низким вырезом, кружевные чулки, туфли на шпильках. В профессиональной принадлежности этой дамы сомнений не возникало.
- Господа, - прохладно заметил Макс, - я правильно понимаю, что ковер моей гостиной на данный момент украшает мертвая проститутка?
- Мертвая… - побледнел Есенин
- Проститутка… - побледнел Достоевский.
- Какой кошмар! – Гамлет схватился за сердце, - дорогой, что в нашем доме делает падшая женщина?!
Макс поморщился.
- Перерезанное горло и шестнадцать ножевых ранений! – бодро доложил Гескли.
- Это должно что-то значить, - задумался Робеспьер
- То, что мы все умрем, конечно, - пробурчал Бальзак
- Типун тебе на язык! – воскликнул Гюго
Поднялся гвалт.
- Господа, успокойтесь, успокойтесь, - Штирлицу явно надоел этот бедлам, - у нас два вопроса. Кто убил эту женщину и как она здесь оказалась?
- У меня есть теория как она здесь оказалась! – воскликнул Дон. – Допустим, Макс каждые выходные заказывает себе девочку расслабиться… а в этот раз не предупредил, что приезжаем мы, вот и…
- В твою теорию кое-что не укладывается, - перебил воодушевленного оратора Макс.
- Что?
- Гамлет!
- Так он же ее и убил! От ревности!
- О, да, я не укладываюсь ни в какие теории, - Гам картинно упал в кресло и закрыл лицо руками, - как коварна может быть Судьба и как бессердечна Любовь! Мое бедное сердце…
Макс прожег Дона взглядом и обратился к дуалу
- Дорогой, Дон несет полный бред! Ты живешь со мной уже два года, этот недоделанный теоретик этого не учел! И все выходные мы уже давно проводим вдвоем!
- Трагедия откладывается, - прокомментировал Бальзак, глядя на то, как Гамлет, выгодно демонстрируя точеные запястья, протягивает руки к любимому, кляня чувства, которые в нем затмевают разум.
- Можно подумать, там было, что затмевать, - опять не удержался Баль.
- Мы отклонились от темы, - напомнил Штирлиц, - как эта женщина здесь оказалась?
- Тайные ходы, известные только хозяину! – загорелся Дон
Гамлет прикрыл глаза и прикусил губу.
Бальзак закрыл рукой лицо.
Нап пренебрежительно фыркнул.
Достоевский очень укоризненно посмотрел.
- Давайте временно опустим эту тему, - предложил Дюма, желая сгладить назревающий конфликт. – И перейдем ко второму вопросу. Кто убил эту несчастную?
- Да что тут думать, - радостно сверкнул глазами неугомонный Дон, - это Драй! Он же у нас великий поборник морали, а мало что может быть аморальнее проститутки! Вот, смотрите, стоит в стороне, смотрит надменно!
Я, конечно, не одобряю… женщин подобной профессии, - холодно заметил Драйзер, - но это был не я.
- А если Драй говорит, что это не он – значит, это не он! – Влез Джек. – К тому же, мы провели ночь вместе!
- Он твой дуал, ты не можешь быть объективен, - бесцветным тоном заметил Роб.
- А может, это вообще Джек убил? – не смог промолчать Дон.
- Зачем мне убивать проституток?! – возмутился Лоднон. – Они же деловые люди!
- Вы могли не поделить…
- Что? Клиента? – ехидно перебил Джек. – Не говори глупостей!
- Да того же Драя!
- Драйзер и проститутка? Дорогой, ты увлекся, - покачал головой Дюма.
Драйзер поддержал предыдущего оратора ледяным пронизывающим взглядом. Видимо, Дон проникся и немного скис…
- А такая была теория хорошая! Тогда… тогда это Жуков!
- Почему?
- Ножевые ранения! Целых шестнадцать штук! Кто у нас еще такой любитель силу применять?
Есенин побледнел и с еще большим ужасом, чем прежде, уставился сначала на труп, а потом – на дуала.
- Это. Был. Не. Я. – крайне убедительно произнес Жук.
Дон быстро закивал головой, принимая аргумент.
- Ладно, попробуем методом исключения, - решил взять процесс в свои руки Штирлиц, повинуясь умоляющему взгляду Доста. – Первым исключаем Есенина, потому что это Есенин. Возражения?
Все посмотрели на хрупкого Еся, на его изящные тонкие пальчики, огромные испуганные глаза…
- Возражений нет, - резюмировал Штирлиц. – Далее, это не Достоевский, потому что он любит людей, боится крови и вообще очень гуманен. Возражения?
Вселенская печаль и скорбь по невинно убиенной в глазах Доста были столь явно видны, что и тут возражений ни у кого не нашлось.
- Следующим пунктом предлагаю исключить Бальзака, - продолжил Штир, - он, может быть, и мог бы... но я не верю, что после ночи с Наполеоном можно еще и куда-то идти и кого-то убивать. А все признаки указывают на то, что женщина была убита ближе к рассвету.
Сияние ЧСВ Напа на несколько мгновений затопило всю немаленькую комнату. Бальзак поморщился, но опровергать высказанное не стал. И этот аргумент Штирлица был признан убедительным.
- Это не Гексли, потому что Гексли – трепло, и если бы убил он, мы были бы уже все замучены рассказами о том, как клево выливается из человека кровь, если в него тыкнуть острым предметом, или еще что-нибудь в том же духе.
Все согласно покивали.
- Так же предлагаю исключить Дюму за его повальную гуманность, Габена за лень – если бы он и убил, больше одного ранения явно не было бы, Дона, потому что ножик для него – слишком банально, Гюго за то, что бесшумно он бы это просто не сделал…
- И Джека за то, что награду за убийство проститутки еще не назначили, - ангельским голосом пропел Гамлет, устроившийся на коленях у Макса.
- Мы такими темпами всех исключим, - заметил Робеспьер, поправляя очки. – Макса за то, что лишние скандалы ему в доме не нужны; Гама – за то, что он незаметно бы это не сделал; меня за отсутствие склонности к асоциальным непродуманным поступкам; Жукова за то, что его никто обвинить не рискнет; Напа за то, что до продажных женщин Его Сиятельство не снисходит и он был занят Бальзаком, мы это все ночью слышали, Дост, не кривись; Штира за то, что убийство не является обязательным пунктом в его программе отдыха; Драя за то, что он никогда не лжет, а тут он сказал, что это не он…
- Но… но тогда получается, что никто из нас не виноват, - пискнул Есь.
- А что, надо чтобы был виноват? – едко поинтересовался Баль.
- Тогда труп в гостиную подкинули?...
- Выходит, так.
Полицию вызвали, Гама успокоили, раза четыре, Еся увел Жуков, Дост храбро просидел в углу комнаты все время, пока его дуал вместе с хозяином особняка объяснялся с властями, Гюго прихватил с собой всех остальных и устроил пати на лужайке за домом. Несмотря на довольно пугающее начало, день прошел очень хорошо. Гюг шутил, Нап сиял, Жук впечатлял, Макс со Штиром и Джеком вели неспешные разговоры о сложившемся международном положении, Достоевский и Драй обсуждали философию Ницше, Дюма приготовил восхитительнейшие пирожные, Гек и Дон доставали Бальзака, Габен балдел в тенечке с книгой и коктейлями, Роб втирал что-то восхищенному Есю, Гамлет выступал перед стихийно собирающейся аудиторией…
