Возможно. Я не была с той стороны и не знаю, насколько хорошо различимы фиги в кармане из состояния, когда самостоятельный поворот на кровати можно возводить в акт героизма.
Лет 25 назад, когда онкология была смертельна в 9 случаях из 10, и больным было не принято сообщать диагноз, у нас в семье был один разговор. Повод не помню. Тетя-медичка помянула какую-то историю.
Я взорвалась. Я была в бешенстве, я твердила, что не сказать правду - подлость, что ненавижу ложь во спасение, что боюсь болезни, но гораздо больше боюсь, что мне вовремя не скажут... В общем, громко кипела.
А мама тихо сказала: А я бы не хотела знать.
Она не знала. Она действительно не хотела знать.
Это было труднее всего. Сидеть на койке, трепаться про урожай и про то, как осенью она переедет ко мне в квартиру.
И знать, что до осени и урожая она не доживет.
Не знаю, к чему я это.
