Магнус Федорович положил на стол коробочку с ключом и, недоверчиво глядя на нас исподлобья, сказал:
- Я еще одно определение нашел.
- Какое? - спросил я.
- Что-то вроде стихов. Только там нет рифмы. Хотите?
- Конечно, хотим, - сказал Роман.
Магнус Федорович вынул записную книжку и, запинаясь, прочел:
Вы спрашиваете:
Что считаю
Я наивысшим счастьем на земле?
Две вещи:
Менять вот так же состоянье духа,
Как пенни выменял бы я на шиллинг,
И юной девушки услышать пенье
Вне моего пути, но вслед за тем,
Как у меня дорогу разузнала.
- Ничего не понял, - сказал Роман. - Дайте я прочту глазами.
Редькин отдал ему записную книжку и пояснил:
- Это Кристофер Лог. С английского.
- Отличные стихи, - сказал Роман.
Магнус Федорович вздохнул.
- Одни одно говорят, другие - другое.
- Тяжело, - сказал я сочувственно.
- Правда ведь? Ну как тут все увяжешь? Девушки услышать пенье... Ведь не всякое пенье какое-нибудь, а чтобы девушка была юная, находилась вне его пути, да еще только после того, как у него про дорогу спросит... Разве же так можно? Разве такие вещи алгоритмизируются?
- Вряд ли, - сказал я. - Я бы не взялся.
- Вот видите! - подхватил Магнус Федорович. - А вы у нас заведующий вычислительным центром! Кому же тогда?
- А может, его вообще нет? - сказал Роман голосом кинопровокатора.
- Чего?
- Счастья.
Магнус Федорович сразу обиделся.
- Как же его нет, - с достоинством сказал он, - когда я сам его неоднократно испытывал?
- Выменяв пенни на шиллинг? - спросил Роман.
Магнус Федорович обиделся еще больше и вырвал у него записную книжку.