Да у меня тоже – само.
Вся моя так называемая уникальность сводится к тому, что у меня всю жизнь «само» имеет одно лицо и носит одну фамилию. Каждый раз по одной схеме – опять встречаю его, и изумленно, недоверчиво соображаю: Люблю. Ой-й-й-й, люблю. Чувствую? Живая что ли? Да не, показалось… Неужели?!!! Но мир уже падает на тебя, невероятно, невыносимо прекрасный и вожделенный, и вода той реки, в которую, врут, что нельзя войти дважды – можно!!! – заполняет тебя до горлышка, и нелепо по-бабьи жаль старика Гераклита – неужели он, бедняжка, этого не знал?
Жжжжживаааааааааааяяяаааааааааа!!!!!!!!
Как будто главный рубильник лично моей атомной станции имеет кодовый дактилоскопический замок, запрограммированный только на одну руку. Другим и хвататься опасно. Шибануть может. Заколдованный меч… Экскалибур, блиннн!
Почему и зачем – вопрос не ко мне.
Но если уж рубильник включен, реакция запущена – все. Начнет раскручиваться воронкой, затягивая в орбиту всех, до кого дотянется, накаляя провода, натягивая обвисшие нити прошлых связей, разбрасывая новые. Зову живых! Зову одинокие сердца на костер в ночи.
Нет, ничего такого, чего я не делала бы раньше, я делать ДО возвращения не начинала. И никаких запросов не посылала. Вообще. Оно же изнутри воспринимается не как крайность, а как дзэн.
Все новое начиналось уже ПОСЛЕ.
Но случись сорваться сейчас – боюсь, я просто не успею дождаться, когда оно само.
А смотреть, как друг пропадает и не знать, чего сделать…
Я ведь нагляделась на тех, у кого само не случилось.
Я то состояние, что выше описала, первый раз не в себе – в Бальке увидела.
Классика жанра – безнадежная любовь, добросовестно убитая за бесперспективность. Жуткое было ощущение. Сидит перед тобой человек, мило болтает за перестройку, за косметику, все нормально, все как обычно, а у тебя волоски на шее шевелятся, как у пса в грозу. Жутко. Вот есть человек, а ты его не чувствуешь. Слепое пятно, черная дыра.
Так у нее ничего больше и не случилось. Живет, что ж. Без любви полсвета живет. Мечтаю, грит, об обеспеченной старости в роли компаньонки.
Но у Бальки своей энергии с гулькин нос. Можно прожить тенью.
А если энергии потенциально много – она становится энергией Танатоса и оборачивается против себя. На разрушение. Гекслик мой так сгорел.
И я бы могла, если бы долг за жизнь не держал. Канатом. Пусть даже и остывшим канатом.
Я когда читаю что-нить типо «отпустите привязанности» - фигею. С ума сошли? Привязанности – то, что держит нас в жизни, при-вязывает к ней.
В норме – чтоб не одна. Вернее, главная – всегда одна, но еще несколько сильных надо. И сложная прочная сеточка тоненьких прочих. Живых, горячих, звенящих, цветных, трепещущих.
