Могу привести пример миражных отношений (Дон Кихот-Есенин).
В нашей аспирантской компании как раз был один Дон, и одна Есенин(а). Мы все общались практически ежедневно в течении нескольких часов на протяжении четырех лет. И сейчас продолжаем общаться, но редко, так как все разъехались.
Дон и Есенин(а) до сих пор мягко говоря недолюбливают друг друга. Формально соблюдают приличия, если приходиться общаться - общаются, но сильного желания общаться нет.
К тому, же Есенин(а) до сих пор всем рассказывает, какой этот Дон - злой, свирепый, и еще кучу всякой чепухи плетет, на мой взгляд, не имеющей основания. Я уже замучилась переубеждать тех людей, кому она понарассказывала этих страшилок, что Дон на самом деле очень хороший парень.
Даже в прошлом году она своей полугодовалой дочке говорит, подходя к Дону: Познакомься, это дядя-Бармалей. Мы все пожали плечами от недоумения, потому что нам эта фраза, пусть сказанная в шутку, показалась абсолютно нелепой.
Во времена нашей "совместной" жизни:
Он все время критиковал приготовленную ею еду (почему я начала с еды понятно? Для Дона еда -...).
Она и так готовила не ахти, еще и была мягко сказать не очень чистоплотна в плане готовки пищи. И в комнате у нее всегда был беспорядок.
Я старалась не попадать на эти обеды. Робеспьер ел медленно и молча. Гамлет всегда!!! нахваливал.
Один Дон ВСЕГДА ЕЛ, но прямо заявлял, что на его взгляд не так, а что не этак. А потом еще за дверью пытался наезжать на Гамлета: Ты чё хвалишь? Невкусно же было?
Дон всегда говорил вслух то, что мы все думали об этих обедах, но молчали. Поэтому она к нам относится хорошо, а его называет Бармалеем.
Еще его раздражало то, что она иногда в приступе веселости, могла его щипнуть в шутку. У него округлялись глаза, и он начинал возмущаться. Она еще больше хохотала и снова его щипала.
Когда он сильно критиковал ее стряпню, или просто ее слова, она вставала и уходила в свою комнату расстраиваться. Никто, конечно же, не кидался вслед, извиняясь. Ее не было дня два (а тусовались мы в комнате Дона), но потом она снова появлялась.
Иногда она замучивала всех: Ну сводите меня в кино, или в Макдоналдс. И делала такую улыбку во все лицо. Это тоже напрягало: и само предложение, и эта улыбка (в кино и в Макдоналдс никто из нас не ходил), но кажется за четыре года раза по два каждый ее все-таки сводил.
Она смеялась над его неуклюжестью.
Однажды у нее был День рождения. Мы купили букет и поставили его в пластиковую бутылку, на подоконник за штору. А когда она пришла, он просто отодвинул штору и сказал: Это тебе, даже не удосужившись вынуть цветы и вручить как положенно.
Ее бесконечно обижала его бестактность и нежелание идти первым на примирение. Обиду она выносила в одиночестве, а он так и не звонил, потому что, совершенно искренне не понимал, за что он должен извиняться.
Его шутки казались ей злыми. На них она тоже обижалась.
Когда она вышла замуж за нашего однокурсника, он говорил: Да ей просто хотелось замуж, поэтому она и вышла за него, других кандидатур не было. Жалко чувака, окрутила такого хорошего парня. Будет теперь из него веревки вить. Она и готовить не умеет, а их дети всегда будут ходить сопливыми.
Я думаю, они общались так долго, потому что - компания была большой, то есть их отношения как-то сглаживались другими участниками. Например, когда он шутил, кто-то начинал смеяться над ним самим, и это ей бесконечно нравилось, этот другой становился ее союзником.
Она до сих пор чаще вспоминает те истории, где Дон выглядел смешно и нелепо и до сих пор хохочет над этим как заведенная.
Для