Я разный - я натруженный и праздный.
Я целе- и нецелесообразный.
Я весь несовместимый, неудобный,
застенчивый и наглый, злой и добрый.
Я так люблю, чтоб все перемежалось!
И столько всякого во мне перемешалось
от запада и до востока,
от зависти и до восторга!
Я знаю - вы мне скажете: "Где цельность?"
О, в этом всем огромная есть ценность!
Я вам необходим.
Я доверху завален,
как сеном молодым
машина грузовая.
Лечу сквозь голоса,
сквозь ветки, свет и щебет,
и - бабочки в глаза,
и - сено прет сквозь щели!
Да здравствуют движение и жаркость,
и жадность, торжествующая жадность!
Границы мне мешают...
Мне неловко
не знать Буэнос-Айреса, Нью-Йорка.
Хочу шататься, сколько надо, Лондоном,
со всеми говорить - пускай на ломаном.
Мальчишкой, на автобусе повисшим,
Хочу проехать утренним Парижем!
Хочу искусства разного, как я!
Пусть мне искусство не дает житья
и обступает пусть со всех сторон...
Да я и так искусством осажден.
Я в самом разном сам собой увиден.
Мне близки
и Есенин,
и Уитмен,
и Мусоргским охваченная сцена,
и девственные линии Гогена.
Мне нравится
и на коньках кататься,
и, черкая пером,
не спать ночей.
Мне нравится
в лицо врагу смеяться
и женщину нести через ручей.
Вгрызаюсь в книги
и дрова таскаю,
грущу, чего-то смутного ищу,
и алыми морозными кусками
арбуза августовского хрущу.
Пою и пью, не думая о смерти,
раскинув руки, падаю в траву,
и если я умру
на белом свете,
то я умру от счастья,
что живу.
