Нет человека, который был бы как Остров,
сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши;
и если Волной снесет в море береговой Утес,
меньше станет Европа,
и также если смоет край Мыса и разрушит
Замок твой и Друга твоего;
смерть каждого Человека умаляет и меня,
ибо я един со всем Человечеством,
а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол;
он звонит и по Тебе. (c)
И такой порядок, очевидно, нужен; очевидно, счастливый чувствует себя хорошо только потому, что несчастные несут свое бремя молча, и без этого молчания счастье было бы невозможно. Это общий гипноз. Надо, чтобы за дверью каждого
довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что, как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясется беда - болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других. Но человека с молоточком нет, счастливый живет себе, и мелкие житейские заботы волнуют его слегка, как ветер осину, - и все обстоит
благополучно. (с)
...
Где бы ты ни был и с кем бы ты не был,
Будь счастлив.
Тихо скажу я тебе напоследок:
Будь счастлив.
С той что любимей, а значит, дороже,
Будь счастлив.
Если ты с нею забыть меня сможешь,
Будь счастлив... (с)
Дело было очень поздней осенью,
С неба мелкий дождик моросил.
Шел домой я пьяною походкою,
Тихо думал и о ней грустил.
В переулке пара показалася,
Не поверил я своим глазам:
Шла она, к другому прижималася,
И уста тянулися к устам.
Сразу хмель покинула головушку,
Из кармана выхватил наган
И зарезал я свою зазнобушку,
А в ответ услышал: «Хулиган!»
Пой, гитара, пой, гитара милая,
Что прошло, того уж больше нет.
И прошу вас, милые ребятушки,
Не влюбляйтесь в девок с ранних лет.
Слушайте совета вашей матушки,
Берегите свой авторитет.(с)
Я помню как-то проходил, как-то проходил, мимо проходил.
И мелкий дождик моросил, дождик моросил, дождик моросил.
Когда тебя я увидал, сразу увидал, сразу увидал.
Тут пульс мой биться перестал, биться перестал, биться перестал.
(с)
Ох, васильки, васильки…
Сколько мелькает вас в поле…
Помню, у самой реки
Вас собирали для Оли.
Оля цветочек сорвет,
Низко головку наклонит…
«Милый, смотри, василек
Вот поплывет и утонет».
Оля любила его,
Оля реки не боялась,
Часто осенней порой
С милым на лодке каталась.
Он ее на руки брал,
В глазки смотрел голубые,
И без конца целовал,
В алые губки худые.
«Оля, ты любишь меня?»
Оля шутя отвечала:
«Нет, не люблю я тебя,
Быть я твоей не мечтала!».
Милый вынул кинжал,
Низко над Олей склонился,
Хлынула алая кровь,
Олин венок покатился.
Не надо так много шутить,
Не надо так много смеяться.
Любовь не умеет шутить,
Любовь не умеет смеяться.
Ох, васильки, васильки…
Сколько мелькает вас в поле…
Помню, у самой реки
Вас собирали для Оли.
(Ц) (акцент тот же)
