в стране косноязычных болтунов,
где даже из элиты каждый пятый
не то, чтоб абсолютно без штанов,
но все-таки заплата на заплате,
где правильно глагол произнести
не могут алкаши и президенты,
мне повезло родиться и найти
не то, чтоб жизнь, но лучшие моменты!
Я люблю тебя, жизнь,
Что само по себе и не ново,
Я люблю тебя, жизнь,
Я люблю тебя снова и снова.
Вот уж окна зажглись,
Я шагаю с работы устало,
Я люблю тебя, жизнь,
И хочу чтобы лучше ты стала.
Мне немало дано -
Ширь земли и равнина морская,
Мне известна давно
Бескорыстная дружба мужская.
В звоне каждого дня,
Как я счастлив, что нет мне покоя,
Есть любовь у меня,
Жизнь, ты знаешь, что это такое,
Есть любовь у меня,
Жизнь, ты знаешь, что это такое.
Как поют соловьи,
Полумрак, поцелуй на рассвете,
И вершина любви -
Это чудо великое - дети.
Вновь мы с ними пройдем,
Детство, юность, вокзалы, причалы,
Будут внуки потом,
Всё опять повторится сначала.
Ах, как годы летят,
Мы грустим, седину замечая,
Жизнь, ты помнишь солдат,
Что погибли тебя защищая?
Так ликуй и вершись
В трубных звуках весеннего гимна,
Я люблю тебя, жизнь,
И надеюсь, что это взаимно. (с)
Вы великий человек, сэр, не испорченный культурой.(с)
Жил не своею. Теперь кукую, все никак не разберу - как обменять её? В какую написать контору. ру? Мол, признаю, такое горе, сам виновен, не вопрос, был пьян при шапочном разборе, взял чужую и унес, и вот теперь, когда почти что каждый вздох подкладку рвет, - прошу вернуть моё пальтишко, а в обмен, возьмите вот. Я не сдавал её в кружало, не таскал её в кабак. И не сказать чтоб слишком жала, - проносил же кое-как до тридцати семи неполных, не прося особых прав, не совершив особо подлых и не слишком запятнав.
....
И вот мечусь, перемежая стыд и страх, и слёзы лью. Меня не так гнетет чужая, как то, что кто-то взял мою, мою блистающую, тающую, цветущую в своём кругу, а эту, за руки хватающую я больше видеть не могу.
Но где моя, я сам не ведаю... Свою узнал бы я немедленно. Куда чужую отнести?
Теперь шатаюсь в одиночку, шепча у бездны на краю что все вовлечены в цепочку, и каждый прожил не свою. Сойтись бы после той пирушки, где всё нам было трын-трава, - и разобрать свои игрушки, надежды, выходки, права! МОЮ унес сосед по дому, СВОЮ он одолжил жене, она СВОЮ дала другому, - и ЧЬЯ ТЕПЕРЬ досталась мне? Когда сдадим их всех обратно, сойдясь неведома куда, - тогда нам станет все понятно, да фигли толку, господа. (С)
Мы разных Гейзенбергов не читаем.
Мы этих чуваков не уважаем:
Раз, другой их полистаем,
Как зараза хохотаем,
Ничего в дугу не понимаем. (С)
Хорошо. Надеваю эти штаны, иду за пальто. Пальто не выдают — номерок требуют. А номерок на ноге забытый. Раздеваться надо. Снял штаны, ищу номерок — нету номерка. Верёвка тут, на ноге, а бумажки нет. Смылась бумажка.
Подаю банщику верёвку — не хочет.
— По верёвке, — говорит, — не выдаю. Это, — говорит, — каждый гражданин настрижёт верёвок — польт не напасёшься. Обожди, — говорит, — когда публика разойдётся — выдам, какое останется.
Я говорю:
— Братишечка, а вдруг да дрянь останется? Не в театре же, — говорю. Выдай, — говорю, — по приметам. Один, — говорю, — карман рваный, другого нету. Что касаемо пуговиц, то, — говорю, — верхняя есть, нижних же не предвидится.
Всё-таки выдал. И верёвки не взял. (с)
Он всю ночь читает книжки и поргалки мелко пишет.
Утром, клацая зубами, к заменатору идет.
А потом выходит потный, вдоль по стеночке шагает,
И весёлым, диким смехом на всю улицу орет.
(С)
Пою с улыбкой на лице, и не понять прохожим
Зачем стою на улице с такой весёлой рожей.
Стою, пою уж битый час, рука играть устала.
Уже *поллитра* скушал я, волшебника всё нет.
Чегой-то трудно, вдруг, у нас с волшебниками стало,
Шалят чегой-то мужики, не знаю, в чем секрет.
Я так играл, что аж вспотел, промокла вся рубашка.
И я, занюхав огурец, еще *поллитра* съел.
И вот гляжу, уже стоит со мною рядом Чебурашка
И рожи корчит мне подлец, ну в корень, обнаглел.
И тут вскричал ужасно я и топнул я ногою
*А ну-кась, тварь, - говорю, - ушастая, оставь меня в покое!*
А он хихикнул и пропал и появился сзади
И уколол меня, прохвост, рогами прямо в бок. (С)
... Маменька с тетенькой еще не ложились спать: обе чулки вязали - нас
дожидались. И как увидали, что дядя вошел весь в снегу вывален и по-бабьему
носовым платком на голове повязан, так обе разом ахнули и заговорили:
- Господи! что это такое!.. Где же зимний картуз, который на вас был?
- Прощай, брат, мой зимний картуз!.. Нет его, - отвечает дядя.
- Владычица наша Пресвятая Богородица! Где же он делся?
- Ваши орловские подлеты на льду сняли.
- То-то мы слышали, как вы "караул" кричали. Я и говорила сестрице:
"Вышли трепачей - я будто невинный Мишин голос слышу".
- Да! Пока бы твои трепачи проснулись да вышли - от нас бы и звания не
осталось... Нет, это не мы "караул" кричали, а воры; а мы сами себя
оборонили.
Маменька с тетенькой вскипели.
- Как? Неужели и Миша силой усиливался?
- Да Миша-то и все главное дело сделал - он только вот мою шапку
упустил, а зато часы отнял.
Маменька, вижу, и рады, что я так поправился, но говорят:
- Ах, Миша, Миша! А я же ведь тебя как просила: не пей ничего и не сиди
до позднего, воровского часу. Зачем ты меня не слушал?
- Простите, - говорю, - маменька, - я пить ничего не пил, а никак не смел
одного дяденьку там оставить. Сами видите, если бы они одни возвращались, то
с ними какая могла быть большая неприятность.
- Да все равно и теперь картуз сняли.
- Ну, теперь еще что!.. Картуз - дело наживное.
- Разумеется - слава богу, что ты часы снял.
- Да-с, маменька, снял. И ах, как снял! - сшиб его в одну минуту с ног,
рот рукавом заткнул, чтобы он не кричал, а другою рукою за пазухой обвел и
часы вынул, и тогда его вместе с дяденькой колотить начали.
- Ну, уж это напрасно.
- А нет-с! Пусть, шельма, помнит.
- Часы-то не испортились?
- Нет-с, не должно быть - только, кажется, цепочку оборвал.
И с этим словом вынимаю из кармана часы и рассматриваю цепочку, а
тетенька всматривается и спрашивают :
- Да это чьи же такие часы?
- Как чьи? Разумеется, мои.
- А ведь твои были с ободочком.
- Ну так что же?
А сам смотрю - и вдруг вижу: в самом деле, на этих часах золотого
ободочка нет, а вместо того на серебряной дощечке пастушка с пастушком, и у
их ног - овечка...
Я весь затрясся.
- Что же это такое?! Это не мои часы!
И все стоят, не понимают.
Тетенька говорит:
- Вот так штука!
А дяденька успокаивает:
- Постойте, - говорит, - не пужайтесь; верно он Мишуткины часы с собой
захватил, а эти с кого-нибудь с другого еще раньше снял.
Но я швырнул эти вынутые часы на стол и, чтобы их не видеть, бросился в
свою комнату. А там, слышу, на стенке над кроватью мои часы потюкивают:
тик-так, тик-так, тик-так.
Я подскочил со свечой и вижу - они самые, мои часы с ободочком...
Висят, как святые, на своем месте!
Тут я треснул себя со всей силы ладонью в лоб и уже не заплакал, а
завыл...
- Господи! да кого же это я ограбил!..
В сыром кабинете труда,
Где солнце не ходит упрямо,
Играли на чувстве стыда
Две полные школьные дамы.
Директор - немножечко в нос,
А завуч - шершавым дискантом
Твердили, пугая до слёз
Отличницу с розовым бантом:
*
- Недавно один хулиган,
Мальчишка коварный и грубый,
Заточкой подрезал карман
Директорской норковой шубы.
Ты правду скрывать не должна -
Нечаянно так получилось,
Что с ним в кабинете одна
В тот страшный момент очутилась.
Тебе, так сказать, повезло -
Он просто тебя не заметил,
И сделав директору зло,
Теперь похваляется этим.
Мы можем сразиться втроём
С его криминальным талантом:
Свидетельство нужно твоё,
Отличница с розовым бантом!..
*
Ты знаешь его хорошо:
Здоровый такой второгодник,
Он в класс ваш недавно пришёл -
Наглец, провокатор и шкодник.
Он с первых сентябрьских дней
Освоил скрипучую парту -
И стареньких учителей
Доводит со злобным азартом.
Он курит, а, может, и пьёт,
И точно ругается матом,
Мальчишек безжалостно бьёт
И лазит под юбки девчатам.
Такой вот «мальчиш-кибальчиш»
Вошёл в 5-й «Б» оккупантом...
Ну, вспомнила?.. Что ж ты молчишь,
Отличница с розовым бантом?..
*
Платочек в руке теребя,
Моргая с испуганным видом,
Твердила она про себя:
- Не выдам, не выдам, не выдам.
Плевать на испорченный мех
И это словцо - «второгодник»;
Я знаю, что ты - лучше всех,
Наглец, провокатор и шкодник!
Твои озорные глаза
Магической силой искрятся;
«Ботаники» и «тормоза»
Тебя не напрасно боятся.
Я тоже, увы, среди них!..
И знаю сама - хулиган ты.
Воришка. Мерзавец. Жених
Отличницы… с розовым…
Ценят женщины ум и культуру,
А также песни под белый рояль,
Но фактура, важнее фактура –
Чтоб здоровый и крепкий, как сталь.
Чтоб от тела струился бы Эрос,
Чтобы профиль и чтобы анфас.
"Ой, девчонки, балдею, ну просто Бандерас!
Хочу его прямо сейчас!"
