***
Дым табачный воздух выел.
Комната -глава в крученыховском аде.
Вспомни -за этим окном впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще - выгонишь,
может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят -
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон -
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
(В. Маяковский)
***
Меня резануло и потрясло при первом прочтении очень сильно, и дооолго потом не отпускало. А вот этот стих прочла на другом форуме. Зацепило. Гамлет о любви к Максу:
"Мой одиночества удел
у стоп твоих склонившись погибать,
тобою бредить,
истекать по капле. И молить
меня бездомную впустить
в "забытый Богом уголок",
в последний темный закоулок,
души твоей....."
(margo)
Спасибо. я читала Маяковского. И не по школьной программе тоже. Всех остальных, которых в школе "проходят", я прочла до того, как их начали проходить. А Маяковского и Горького не успела. Училкин голосок слышится...и даже не в программных стихах.
Из любимых классиков - Маяковский, Бродский.
Еще нравятся стихи некоторых современников. Вроде таких вот:
***
Ахмед, мой сын, когда ты будешь плакать — мужчины плачут, плачут, так и знай, —
И по лицу размазывая слякоть, искать свой рай,
Не забывай о том, что грянет время, когда Аллах на землю снизойдёт
И будет прям, как искроносный кремень, и будет твёрд.
Ахмед, мой сын, смеяться тоже стоит, поскольку смех полезен на войне,
А злость, Ахмед, — ненужное, пустое, забудь о ней.
Мы правы, сын, а значит, не приемлем того, что мир разделен пополам —
Вкуси: на нами выжженную землю придёт ислам.
Ахмед, мой сын, веди себя достойно, к чему тебе пустая суета?..
Нажми вот здесь, вот тут вставляй обойму, теперь вот так.
Не отдыхать, не прекращать процесса, быть хуже саранчи, страшнее тли.
Не трать слова. Он на земле. Прицелься.
И дострели. (с)
***
сказала стану плющом обовью твои руки и голову
стану венцом и творцом тебе и твоим псом
мучай меня
сказала так и стало так
и я говорила и теперь говорю
что я от других корней и во тьме не горю и не грею
говорила так, где моё тело?
тело моё ищите в отце
я в отце стою на крыльце
я в отце смотрю на огонь
нет имени моего
я больше не могу смотреть на огонь
в нем нет имени моего
сказала стану ножом разомкну твоё горло
стану мизерикордом
кровью от крови твоей выйду одна и буду одна
горло твоё немое
в нём нет имени моего(c)
Издревле русский наш Парнас
Тянуло к незнакомым странам,
И больше всех лишь ты, Кавказ,
Звенел загадочным туманом.
Здесь Пушкин в чувственном огне
Слагал душой своей опальной:
"Не пой, красавица при мне
Ты песен Грузии печальной",
И Лермонтов, тоску леча,
Нам рассказал про Азамата,
Как он за лошадь Казбича
Давал сестру заместо злата.
.........................
Прости, Кавказ, что я о них
Тебе промолвил ненароком,
Ты научи мой русский стих
Кизиловым струиться соком.
.........................
С. А. Есенин.
Хоть дорога как стиральная доска
И качает грузовик наш и трясет,
Из груди никак не выскочит тоска
И обидой по щекам не потечет.
Скоро станет на полях темным-темно,
Можно будет огоньки пересчитать.
Те, что воткнуты, как свечки в горизонт,
Словно в церкви, чтоб кого-то отпевать.
...
И ты возникаешь, как ночной звонок межгорода.
Я помню свет, когда ты в дом вошла.
И я был с ного до головы облит тем золотом,
Да позолота вся со временем сошла.
Он сойдeт на безлюдный перрон,
Hа прощанье кивнув проводнице.
Оживятся вокзальные птицы,
По походке узнав - это он.
Сколько раз через этот вокзал
Он опять к суете возвращался,
Сколько раз там же шумно прощался
И в вечерних огнях отбывал.
Hо сегодня никто нас не ждeт,
В лужах лeд, и пока не светает,
И никто на планете не знает
Где он нынче гостит и живeт.
В стылой бане затопим мы печь
И, болтая, налепим пельмени,
И Земля свою скорость изменит,
Hе давая собятиям течь.
Из окна - лес, за лесом - поле,
Падает снег на озeрную гладь,
И еле слышен звон колоколен,
И воскресенье, и благодать.
И от белых берeзовых дров
Станет каменка жаром томиться,
И попробуй поверь, что не снится мне
Спокойная вязь его слов.
Как же вышло, что не довелось,
Мы ни разу вот так не сидели,
И не пили, и песен не пели,
Hо сегодня всe вдруг удалось.
И подойдут наши пельмени,
Он всe расспросит - кто, да чего.
А со двора стылая темень
Будет глядеть в наше окно.
И, прощаясь, он двери толкнeт,
Разомлевши от пара и водки,
И пойдeт потихонечку к лодке,
И домой между звeзд поплывeт.
А я останусь стоять на ветру,
Босиком, в белоснежном исподнем,
Я поехал бы с ним хоть сегодня,
Hо, наверно, пока не могу.
Вот и всe, а кому рассказать -
Как в психушке примерить рубашку.
Два стакана и дверь нараспашку
И опять воскресенья ждать.
Из окна - лес, за лесом - поле,
Падает снег на озeрную гладь,
И еле слышен звон колоколен,
И воскресенье, и благодать. Беглость
Педали пели: да!
И клавиши визжали
как будто вдруг беда
и с дачи уезжали.
"Ну все, иди... вернись!"
Стучали в двери ванной.
По лестнице вверх-вниз
по деревянной.
Как кожан чемодан!
как денежка бумажна!
"Не знаю, чем отдам..."
"Отдашь, не важно.."
Неси меня, такси,
вдоль хляби моря
так удирает си
от ля -бемоля.
Нет нот, но ты не те-
ург. Ты не Скрябин.
пусть не на той плите
этюд состряпан,
пусть серою вонял
пыл пекл,
но весел был финал,
был бегл.
Лев Лосев Ты, мерящий меня по дням,
Со мною, жаркой и бездомной,
По распаленным площадям -
Шатался - под луной огромной?
И в зачумленном кабаке,
Под визг неистового вальса,
Ломал ли в пьяном кулаке
Мои пронзительные пальцы?
Каким я голосом во сне
Шепчу - слыхал? - О дым и пепел! -
Что можешь знать ты обо мне,
Раз ты со мной не спал и не пил?
М. Цветаева Надежда Лохвицкая
Есть у сирени темное счастье -
Темное счастье в пять лепестков!
В грезах безумья, в снах сладострастья,
Нам открывает тайну богов.
Много, о много, нежных и скучных
В мире печальном вянет цветов,
Двухлепестковых, чётносозвучных...
Счастье сирени - в пять лепестков!
Кто понимает ложь единений,
Горечь слияний, тщетность оков,
Тот разгадает счастье сирени -
Темное счастье в пять лепестков! Константин Бальмонт
Я буду ждать тебя мучительно.
Я буду ждать тебя года,
Ты манишь сладко-исключительно,
Ты обещаешь навсегда.
Ты вся - безмолвие несчастия,
Случайный свет во мгле земной,
Неизъясненность сладострастия,
Еще не познанного мной.
Своей усмешкой вечно кроткою,
Лицом, всегда склоненным ниц,
Своей неровною походкою
Крылатых, но не ходких птиц.
Ты будишь чувства тайно-спящие,
И знаю, не затмит слеза
Твои куда-то прочь глядящие,
Твои неверные глаза.
Не знаю, хочешь ли ты радости,
Уста к устам, прильнуть ко мне,
Но я не знаю высшей сладости,
Как быть с тобой наедине.
Не знаю, смерть ли ты нежданная,
Иль нерожденная звезда,
Но буду ждать тебя, желанная,
Я буду ждать тебя всегда. Я наравне с другими
Хочу тебе служить,
От ревности сухими
Губами ворожить.
Не утоляет слово
Мне пересохших уст,
И без тебя мне снова
Дремучий воздух пуст.
Я больше не ревную,
Но я тебя хочу,
И сам себя несу я,
Как жертву палачу.
Тебя не назову я
Ни радость, ни любовь.
На дикую, чужую
Мне подменили кровь.
Еще одно мгновенье,
И я скажу тебе,
Не радость, а мученье
Я нахожу в тебе.
И, словно преступленье,
Меня к тебе влечет
Искусанный в смятеньи
Вишневый нежный рот.
Вернись ко мне скорее,
Мне страшно без тебя,
Я никогда сильнее
Не чувствовал тебя,
И все, чего хочу я,
Я вижу наяву.
Я больше не ревную,
Но я тебя зову. (О. Мандельштам) Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти, -
Пусть в жуткой тишине сливаются уста,
И сердце рвется от любви на части.
И дружба здесь бессильна и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.
Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие - поражены тоскою...
Теперь ты понял, отчего мое,
Не бьется сердце под твоей рукою. (А. Ахматова)
По улице моей который год
звучат шаги - мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.
Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.
О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля увереньям бесполезным.
Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и - мудрая - я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.
И вот тогда - из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.(Б. Ахмадулина) Ну всё! умолкаю, пока меня тут не поколотили...
Аналогично.
Обнажённость, .. когда читаю, слышу, вижу... гармоническую красоту, чувствую (не знаю, как и сказать) обнажённость
Из записной потертой книжки
Две строчки о бойце парнишке,
Что был в сороковом году
Убит в Финляндии на льду
Лежало как-то неумело
По детски маленькое тело.
Шинель ко льду мороз прижал,
Далеко шапка отлетела.
Казалось, мальчик не лежал,
А все еще бегом бежал,
Да лед за полу придержал…
Среди большой войны жестокой,
С чего — ума не приложу, —
Мне жалко той судьбы далекой,
Как будто мертвый, одинокий,
Как будто это я лежу,
Промерзший, маленький, убитый
На той войне незнаменитой,
Забытый, маленький лежу.
1943 год
PS: Есенина всегда недолюбливал за некоторую заунывность. Маяковского - за грубость.
ДЕТСКАЯ РАЗЛУКА
Навек уедет лучший друг,
Уедет - и ни звука.
Нет безнадежнее разлук,
Чем детская разлука.
Ты говоришь: "Уехал он!"
Но это ж значит - увезен.
Ведь человек лет десяти
Не властен в выборе пути.
Не по душе и не с руки
Над письмами трудиться.
Пусть буквы слишком велики,
Да нет конца странице.
Пусть ты испишешь всю тетрадь,
Но с другом вам не поиграть,
А без игры и дружбы нет,
Когда друзьям по десять лет.
ДЕВОЧКА
И с куклами скука, и нет интереса
К подружкам-болтушкам - всё глупость одна.
И прежде чем вырасти гордой принцессой,
Почти что мальчишкою стала она.
Она - командирша. Она - заводила.
Куда она только нас не заводила.
Над кручей по бревнышкам скользким ползти
Пришлось нам за девочкой лет десяти.
И только страницы ей нравились в книжке,
Какие, зевнув, пропускают мальчишки.
Это плохо? Митяев Дост, а творчество его нравится. Также впрочем как и Третьяков.
А если следовать только проявлениям базовой, тогда только Маяковский и Горький
Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаенной печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.
Приди на рассвете на склон косогора, -
Над зябкой рекою дымится прохлада,
Чернеет громада застывшего бора,
И сердцу так больно, и сердце не радо.
Недвижный камыш. Не трепещет осока.
Глубокая тишь. Безглагольность покоя.
Луга убегают далёко-далёко.
Во всем утомленье - глухое, немое.
Войди на закате, как в свежие волны,
В прохладную глушь деревенского сада, -
Деревья так сумрачно-странно-безмолвны,
И сердцу так грустно, и сердце не радо.
Как будто душа о желанном просила,
И сделали ей незаслуженно больно.
И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно.(К. Бальмонт)
Любовь неразделенная страшна,
но тем, кому весь мир лишь биржа, драка,
любовь неразделенная смешна,
как профиль Сирано де Бержерака.
Один мой деловитый соплеменник
сказал жене в театре "Современник":
"Ну что ты в Сирано своем нашла?
Вот дурень! Я, к примеру, никогда бы
так не страдал из-за какой-то бабы...
Другую бы нашел - и все дела".
В затравленных глазах его жены
забито проглянуло что-то вдовье.
Из мужа перло - аж трещали швы!-
смертельное духовное здоровье.
О, сколько их, таких здоровяков,
страдающих отсутствием страданий.
Для них есть бабы: нет прекрасной дамы.
А разве сам я в чем-то не таков?
Зевая, мы играем, как в картишки,
в засаленные, стертые страстишки,
боясь трагедий, истинных страстей.
Наверное, мы с вами просто трусы,
когда мы подгоняем наши вкусы
под то, что подоступней, попростей.
Не раз шептал мне внутренний подонок
из грязных подсознательных потемок:
"Э, братец, эта - сложный матерьял..."-
и я трусливо ускользал в несложность
и, может быть, великую возможность
любви неразделенной потерял.
Мужчина, разыгравший все умно,
расчетом на взаимность обесчещен.
О, рыцарство печальных Сирано,
ты из мужчин переместилось в женщин.
В любви вы либо рыцарь, либо вы
не любите. Закон есть непреклонный:
в ком дара нет любви неразделенной,
в том нету дара Божьего любви.
Дай Бог познать страданий благодать,
и трепет безответный, но прекрасный,
и сладость безнадежного ожидать,
и счастье глупой верности несчастной.
И, тянущийся тайно к мятежу
против своей души оледененной,
в полулюбви запутавшись, брожу
с тоскою о любви неразделенной.
Это - одной бетанки.
Она далеко... давно не говорили с ней... скучаю очень...
Думаю, она бы позволила мне выложить свои стихи.
* * *
Это когда срываешься и бежишь,
Пока не заканчиваются этажи,
Но до него всё равно еще целая жизнь,
И небо надламывается, и дождь стеной.
И стоишь напротив тысячу лет подряд,
Смотришь в глаза, ни слова не говоря,
А на часах двадцать первое ноября
И пора домой.
Не забываешь хрустальных туфель, тащишься на метро -
В свой мир отдельный заряжена как патрон.
Здесь Мария не приходит в четыре, в июне умирает Антон,
А Бог и не думает отвечать на звонки.
И это - твой максимум. Это практически всё,
Но ангел-хранитель, кажется, что-то просёк -
Запрещает ходить на крышу, чай с ромашкой несет,
Кутает в плед и не отпускает руки.
Училкин голосок слышится...и даже не в программных стихах. 
а ещё в бету проситесь! 
