Шопен в фильме Есь, а в жизни Гам. Жорж Санд не знаю... в фильме слишком много качеств разных тимов. Вначале - болевой белый этик, Жуков или Дон, превратившийся в середине фильма в Гюго.
Чтобы протипировать реальную Жорж Санд нужно прочитать хотя бы один роман, а я с женской литертурой не очень дружу. )) Могу лишь предположить, что она логик -интуит. Может Баль? тем более, что ее сравнивали с Бальзаком по манере письма.
Хотя она была очень нестандартной и поведение у нее шокирующее и революционное для своего времени, характерное больше для альфа-квадры, и многое указывает на Дона, но Донка с болевой БЭ и ограничительной БИ вряд ли смогла бы создать психологическую литературу такого уровня. Хотя и на Баля не похожа....хм. Вот еще материал для размышления.
Может Гамлет, они часто очень похожи бывают на Донов.
Что касается реальной Жорж Санд, я из всех вариантов больше всего склоняюсь к Бальзаку. Насчет ее эктравагантности — страшно интересно почитать книгу Андре Моруа о ней, там довольно последовательно описаны все те вещи, из которых сложился этот ее скандальный образ, и почти все имеет какое-то вполне прозаичное практическое объяснение — хотя, конечно, в смелости и свободомыслии ей трудно отказать.
И в ее романах, и в мемуарах, и в переписке очень ясно просматривается ценностная БЭ, почти все вопросы и проблемы, которые она поднимает — белоэтические.
Сильная ЧЛ тоже видна в некоторых моментах, особенно кажется наглядным ее письмо Альберу Гржимале, лучшему другу Шопена, которое она написала в самом начале своих отношений с Шопеном и в котором советуется, как ей поступить, в каком ключе развивать эти отношения — чувственном или платоническом, и очень спокойно и взвешенно, по-деловому, со всех сторон это оговаривает. Моруа в своей книге частично приводит это письмо и пишет по этому поводу вот что:
"О чем идет речь? Прежде всего о том, чтобы узнать, сделает ли его счастливым молодая полька Мария Водзинская, которую Шопен, может быть, любит, а может «быть, ему кажется, что он должен любить. Санд не хочет играть роль злого гения. Она не хочет быть роковой женщиной, ведущей борьбу против подруги детства, красивой и чистой девушки. С другой стороны, Санд сообщает о себе, что она «как бы замужем» за изумительным человеком в отношении сердца и чести (речь идет о Мальфиле), который ей отдался целиком и которого она не хочет бросить. Если бы «наш малыш» (то есть Шопен) решил отдать свою жизнь в руки Жорж, она была бы в ужасе: эта любовь «может продолжаться только в условиях, в которых она зародилась, то есть при случайных встречах; и если добрый ветер столкнет нас, мы опять совершим полет к звездам…»
Итак, два возможных решения: если «молодая особа» действительно даст Шопену настоящее чистое счастье и при этом если его «чрезмерно щепетильная душа» откажется любить два различных существа по-разному, то Санд отойдет в сторону и постарается изо всех сил забыть о нем; если же, наоборот, женитьба на этой «молодой особе» может стать «могилой для этой артистической души» или если домашнее счастье и религиозные убеждения Шопена позволят ему совместить это «с несколькими часами целомудренной страсти и нежной поэзии», тогда Санд будет встречаться с ним по-прежнему. Она не будет входить в интересы его повседневной жизни, не будет спорить с ним по религиозным, политическим и светским вопросам; также и он не будет требовать от нее отчета в ее поступках: «Мы не будем видеться каждый день и не каждый день будем возжигать священный огонь, но будут у нас прекрасные дни и будет святое пламя…»
Остается вопрос второстепенный, но без него не обойдешься — вопрос о законченности дара: обладание или нет? И вот именно в этом пункте деловой тон Жорж удивил и шокировал всех. Она признается, что никогда не могла выработать в себе такое благоразумие, которое совпало бы с ее чувствами: «В этом отношении у меня нет ни тайн, ни теорий, ни доктрин, ни установившегося мнения, ни заранее принятого решения…» Она всегда доверялась своим влечениям; она может упрекнуть себя во множестве глупостей, но ни в одной пошлости, ни в одном злом умысле".
И если посмотреть на другие ее письма, в которых она с кем-то советуется и обсуждает свои планы на будущее, почти везде такое стратегическое планирование.
А в фильме, да, получился такой странный микс)
Насчет Шопена — совсем не понимаю, почему его записывают в Гексли, ничего похожего — замкнутый, хотя и любящий быть центром внимания в "избранном кругу", мнительный, преувеличенно нервный, болевая БС выпячивается постоянно, в дневниках, письмах, воспоминаниях современников это очень заметно. В общем, вариант Гамлет вполне вероятный)
