|
Головна » Історії знайомств » Годовщина смерти
| Автор | Годовщина смерти |
Alisa777
"Штірліц"
|
Он сидел за столом и пил водку. Просто наливал и пил, почти не ощущая крепости терпкого напитка, почти не пьянея… Он отмечал годовщину смерти. Своей смерти.
А ведь еще так недавно - всего год назад он мог с уверенностью называть себя мужчиной «в самом расцвете сил и лет». Он знал, что про таких, как он, говорили «интересный» и действительно был интересен. Особенно он интересовал женщин. Во-первых, потому что был успешным, уверенно стоящим на ногах, с отдельной квартирой, машиной и прочими прелестями цивилизации холостяком, открытым для новых знакомств, свободным от алиментов и болезней. Впрочем, женщины очень быстро понимали, что в его планы на ближайшие 50 лет женитьба не входит, поэтому оставалось «во-вторых» - самый, что ни на есть примитивный интерес самки к самцу. Попросту говоря, его слава отменного любовника была вполне заслуженной, а женщин, которым так не хватало качественного секса, было, к сожалению, немало. Он гордился своей великолепной техникой и тем, что его «младший брат» никогда не подводил его, и даже после самых страшных попоек, авралов на работе и прочих негативных факторов он мог неоднократно доказать, что мужчина с самой большой буквы «М».
В его жизни было много разных женщин. С годами процесс знакомства и укладывания в постель понравившейся кандидатки был отработан до автоматизма, что, с одной стороны, существенно экономило время и средства, а, с другой, слегка обедняло радость победы. Его природное остроумие и образованность играли свою роль на первом этапе, а остальное, как говорится, было «делом техники». Нередко в мужских компаниях товарищи спрашивали его совета, и он щедро делился с ними нехитрыми секретами обольщения, зная, что мало кто из приятелей мог составить ему серьезную конкуренцию. Они до слез хохотали над теми курьезными случаями из жизни, которые он рассказывал (не называя, разумеется, никаких имен) и записывали волшебные заклинания, помогающие открыть самые неприступные двери любого «сим-сима».
Впрочем, в последние годы женщины перестали его интересовать так, как прежде. Пожалуй, это началось однажды вечером… Он вышел из душа, налил себе рюмочку коллекционного коньячку и, потягивая благородный напиток, расположился в уютном кресле. Тихо мурлыкал проигрыватель, приятное тепло разливалось по всему телу, и он прикрыл от удовольствия глаза. И вдруг ему представились женские пальчики. Тонкие, почти детские, нежные и трепетные. Длинные, с идеальной формы ногтями. Он не знал, видел ли он когда-нибудь эти удивительные пальцы или это просто плод его воображения, но видение было таким неожиданно приятным… И эти пальчики стали ласкать его, проведя по вечерней небритости щеки, нежно касаясь плеч и груди, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Вот они уже поглаживают живот, описывая круги вокруг пупка… Вот еще чуть ниже…
Он пытался найти эти пальчики в реальной жизни. Теперь, знакомясь с женщиной, он обращал внимание в первую очередь на ее руки. Он никогда не думал, что природа столь прихотлива, и каждая женщина обладает уникальными руками. Встречались действительно произведения искусства - идеальные по красоте и изяществу ручки. Таких счастливиц он не выпускал их своих сетей до тех пор, пока не добивался плотской взаимности. Но чудесное видение жестоко отомстило ему за измену - ни одна из этих женщин не могла доставить ему того удовольствия, которое он получал, представляя ласки полупридуманных-полувспоминаемых пальчиков. Он недоумевал, злился, отчаивался, а потом успокоился, и теперь все чаще после трудового дня устраивался в своем любимом кресле, прикрывал глаза и… испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие.
Откуда же взялся этот прекрасный образ? Иногда он пытался представить себе ту, которая так щедро дарила ему изысканные ласки, заставляющие его сходить с ума. Тем не менее, образ этот был весьма размытым, просто каким-то тонким женским силуэтом. Возможно, это было просто воплощением его тайных желаний, аккумулированных еще со времен туманной юности, когда он, начитавшись восточных сказок, представлял себе красавиц, чьи таинственно поблескивающие из-под платка глаза обещали неземное блаженство в великолепных шатрах…
Или это пальцы бедняжки-белошвейки из французской жизни XIX века? В юности он представлял себя героем-мушкетером, отважным и благородным. Вот он, победив всех врагов, выполнив важное задание, истекая кровью, стучится в чью-то дверь и буквально падает на руки прекрасной девушки. Она нежно ухаживает за ним, и чтобы раны побыстрее заживали, дарит ему свою любовь… Да мало ли было юношеских фантазий?..
Юность-юность… Если бы тогда, в юности, он мог увидеть, понять, мог ЗНАТЬ… Но его юность была такой активной, насыщенной людьми и событиями, что ему просто некогда было остановиться, оглянуться, задуматься. Да и его ли это была вина, что природа одарила его привлекательной внешностью, что учеба была ему интересна и давалась легко, что занятия в секции спортивной гимнастики сделали его тело выносливым и сильным, что он неплохо играл на гитаре и пел, что его начитанность, чувство юмора и незлобивый характер помогали ему быстро завоевывать расположение самых разных людей? И так ли уж удивительно было то, что его внимания добивались самые красивые и интересные девушки курса, да что там курса – факультета? Он наблюдал за их уловками – изощренными и простодушными, несмелыми и нахальными, прямыми предложениями и сложными многоходовыми комбинациями. Студенческие годы с сессиями, походами в горы, играми в КВН, вечеринками и, конечно, романами пролетели незаметно. Он любил жизнь, и это чувство было взаимным…
Свое 25-летие он праздновал с размахом. Родители уехали на дачу, оставив трехкомнатную квартиру «на растерзание молодежи», и он пригласил целую кучу народу. Все-таки это был его первый серьезный полу-юбилей, первая серьезная дата в жизни молодого, но очень перспективного финансиста. В числе приглашенных была и дочь соседей – девчонка, с которой они жили на одной лестничной клетке, и которую он воспринимал как младшую сестру, потому что она была частью его жизни с самого детства и потому что была моложе его на 5 лет. Раньше эта разница в возрасте казалась ему огромной, но нескладная когда-то девочка выросла и превратилась в студентку-третьекурсницу, которой он иногда помогал готовиться к экзаменам по экономическим дисциплинам.
Она пришла, когда почти все гости были уже в сборе. «Поздравляю! Я хочу, чтобы ты был счастлив. Это тебе». И протянула ему маленькую коробочку, обтянутую черным бархатом. Он открыл упаковку подарка и зажмурился: в бархатных складках сидела диковинная птица, и электрический свет дробился разноцветными бликами, отражаясь и путаясь в хрустальных гранях. «Птица счастья завтрашнего дня… - пропел он. – Спасибо, это замечательный подарок! Проходи, познакомлю тебя с ребятами!» Праздник набирал силу, гости состязались в остроумии произносимых тостов, смех не смолкал, казалось, ни на минуту, а Володька Шкутов не сводил восхищенных глаз с соседки-третьекурсницы. Вдруг зажигательные ритмы модной тогда зарубежной эстрады сменились нежными звуками медленной мелодии, и соседская девочка подошла и пригласила его на танец, оставив в недоумении нерасторопного Володьку. Просто набралась смелости, подошла к имениннику и положила руки ему на плечи, и прекрасная, но печальная мелодия чьей-то любви закружила их в танце…
Потом опять зазвучала быстрая музыка, гости образовали круг, вытолкнули виновника торжества в середину, как-то незаметно оттеснив студентку к двери. И снова звучали тосты, кто-то открывал шампанское, кто-то на кухне «достругивал» очередной салатик, кто-то спорил о чем-то очень важном. А соседка незаметно исчезла, и весь оставшийся вечер они беззлобно подшучивали над Володькой, который не уследил за своей Золушкой.
Жизнь шла своим чередом. Он много работал. Не будучи карьеристом, он, тем не менее, получал удовольствие от очередного повышения по службе, как человек, заслуживший награду за честный труд. Соседская девочка закончила ВУЗ и стала преподавать в университете. Она искренне любила своих студентов, свой предмет и свою работу. Наверное, именно поэтому на ее факультативы слушатели записывались заранее и с легкостью отказывались от дискотек в пользу вечерних занятий в ее группах. Впрочем, ее привлекательная внешность играла в этом наверняка не последнюю роль. Тоненькая, хрупкая, с огромными зелеными глазами, она умела подчеркнуть свои достоинства, одинаково комфортно чувствуя себя и в строгом деловом костюме, и в демократичных джинсах. Иногда они встречались в подъезде, перебрасывались парой-тройкой дежурных фраз мирно сосуществующих соседей – погода, анекдот, привет родителям. Потом он переехал в новую квартиру и почти забыл о существовании «внебрачной сестры», как он шутливо называл соседку.
Она напомнила о себе разрывающим тишину сонного утра телефонным звонком. Звонила ее мать, рыдала в трубку, судорожно всхлипывая и подвывая. Он ничего не смог разобрать, понял только, что случилось что-то страшное, и помчался в дом своего детства и юности, выжимая из машины все возможное. Взлетел без лифта на четвертый этаж и остановился: дверь в соседскую квартиру была приоткрыта, и оттуда выползала какая-то неестественная, парализующая тишина. Он тихонько толкнул дверь и увидел в отсвете коридорного света ее мать, которая сидела возле телефона и беззвучно раскачивалась из стороны в сторону. И было что-то жуткое в этом механически повторяющемся движении, похожем на движение куклы, у которой сломался механизм. «За что?..», - спросила она и стала тихонько сползать на пол.
Дальнейшее он практически не воспринимал – просто делал все, что нужно было делать, как-то незаметно оказавшись организатором и координатором процесса. Звонил в соответствующие организации, заказывал нужных специалистов, бронировал зал в кафе, отвечал на бесконечные вопросы вновь прибывших людей, успокаивал родственников, курил на лестнице… Все это сплелось в один комок действий, почти полностью выпавших из его картины восприятия мира. Поздно вечером, лежа в постели, он уговаривал себя: надо уснуть, надо немного восстановить силы, завтра тяжелый день. Перед тем как провалиться в сон, он успел подумать: «Завтра похороны…» и отключился.
Эта была нелепая смерть. Миловидная 30-летняя женщина возвращалась с работы. Она работала преподавателем. Вечерние занятия начинались поздновато, потом они со студентами еще немного задержались, обсуждая материалы недавней европейской конференции. Она возвращалась домой, где ее ждала мама и куча непроверенных курсовых. Может быть, она мечтала о теплом свитере и чашке чаю, когда из-за гаражей выскользнула черная тень. Кто-то ударил ее ножом, выхватил сумочку и растворился в темноте. Когда ее нашли, было уже слишком поздно – она просто истекла кровью. Вот такая глупая история.
Назавтра он с самого утра уехал. Во-первых, потому что надо было проверить правильность выполнения заказов, сделанных накануне и оплатить счета, а, во-вторых, потому что он просто не смог бы вынести сопровождающие траурное событие атрибуты. Рыдания родных вводили его в состояние ступора, а похоронную музыку он просто не мог слушать. Он приехал прямо на кладбище, купив по дороге шесть белых роз. Подошел к гробу, чтобы положить цветы и попрощаться с той девочкой-девушкой-женщиной, которую он так давно знал. Наклонился, даря прощальный взгляд и окаменел… В вечной неподвижности, в скорбном жесте застыли на ее груди ТЕ САМЫЕ руки. И в этот самый миг он осознал: то, что он так упорно и безуспешно искал все эти годы, было совсем рядом. Оказывается, эта девочка с огромными зелеными глазами и нежными трепетными пальцами была его идеалом женщины. Это не было порождением страсти, просто в его мозгу так сублимировалась ЛЮБОВЬ.
С того страшного дня прошел год. Ровно год назад его жизнь раскололась надвое - на «до» и «после». Теперь он часто разговаривал с ней.
- Милая моя девочка, это я во всем виноват. Не понял, не увидел, не почувствовал. Не уберег. Если бы я мог сейчас вернуть все назад… Я бы женился на тебе, и мы уехали бы жить в другой район, в эту квартиру, такую пустую и неуютную теперь. И я не разрешил бы тебе работать. Хотя нет, ты ведь так ценила свою работу… Я бы встречал тебя возле университета, и рядом с нами гордо шагал бы наш друг – веселый и верный пес. Ты так любила собак, но у тебя были только плюшевые четвероногие друзья, потому что у твоей мамы аллергия на шерсть. А у нас был бы пес, и он никому не позволил бы тебя обидеть…
Вчера он приезжал к ее маме, и та молча передала ему листок бумаги. На нем с детства знакомым почерком было написано всего три фразы: «Я люблю тебя. Так было всегда. Так будет всегда». Она признавалась ему в любви уже после своей смерти, потому что не успела (не смогла? не посмела? не захотела?) сделать это при жизни. Он приехал домой, поставил на стол бутылку водки, положил рядом ее письмо. Читал его снова и снова и пил. Разговаривал с ней и пил. Просто наливал и пил, почти не ощущая крепости терпкого напитка, почти не пьянея…
Небо за окном светлело, серые тени поползли по стенам кухни. Сидя за столом и положив голову на руки, спал человек, а в уголках его глаз застыли слезы. Лучи солнца отразились в хрустальном оперении диковинной птицы счастья, потерянного им навсегда. Начинался новый день. Первый день очередной годовщины их смерти.
24 Лип 2008 00:23 |
| |
Рейтинг: 6.38, Голосів: 37.
|
|
Головна » Історії знайомств »Годовщина смерти
|
