|
Головна » Історії знайомств » Первый бал
| Автор | Первый бал |
valeri
"Гюго"
|
Первый бал
- Девчонки, ну, сколько можно копаться? – я лихорадочно марширую по комнате, а подругам и дела нет до моего волнения. Сидят кучкой перед зеркалом – втроем, а четвертая крутится за их спинами: делает прически.
- Хорошо тебе: свои кудри – не нужны тебе ни бигуди, ни плойка, - с зажатыми в зубах шпильками прошепелявила Наташка. – Не знаешь ты – как это трудно: соорудить на голове что-то пристойное из моих жиденьких волос.
- Не только из жиденьких трудно – моя грива никаким бигудям не поддается, - Мила остервенело расчесывала свои длинные черные волосы, прямые и жесткие даже с виду.
- Да не дери ты их так – сейчас закончу с Любашей и возьмусь за твою гриву, - пообещала Нина, отойдя чуть в сторонку от подруг, чтобы издали полюбоваться на свое произведение: веселенькие кудряшки на голове Любы. Та, выпятив и без того пухлые губки – что, как мы уже знали, означало у нее высшую степень удовольствия своей персоной – встряхнула головой и, вскочив со стула, громко чмокнула Нину в щеку:
- Спасибо, спасибо! – дурашливо подхватив руками подол платья, Люба закружилась по комнате.
Я уныло наблюдала за ней и думала: «Ну почему она ни капельки не волнуется? Почему никто не волнуется – кроме меня»?
Девчонки и, правда, не только не разделяли моего волнения, но и не понимали его. Они не были плохими подругами – нет, просто все они были старше меня на год и уже успели забыть свои собственные ощущения перед первым в их жизни балом – попросту говоря, танцами. Но танцами взрослыми, а не школьными танцульками с хорошо знакомыми ровесниками.
Я же просто изнывала от волнения. Бешено колотилось сердце, во рту пересохло, щеки горели. Но хуже всего дело обстояло с глазами: в них легко можно было прочесть страх, смятение и мою, совсем детскую, веру в чудеса, чего я, конечно же, стыдилась. Мне, как и любой шестнадцатилетней девчонке, хотелось выглядеть старше и уверенней в себе.
Опасаясь измять нарядное белое платье (сшитое на заказ к школьному выпускному), я, обходя диван и стулья, кружила по комнате. Наверное, девчонки втихаря посмеивались над моим волнением, но я, сосредоточенная на своих переживаниях, ничего такого не заметила.
Наконец, со сборами покончено. Мы бегом пересекаем пустынный двор и по очереди осторожно протискиваемся в довольно узкую дыру в заборе, что отделяет Наташкин двор от территории Речного Училища. Гуськом бежим друг за другом по узкой тропинке. Сочно похрустывает свежий снежок под нашими туфельками. Мороз – градусов в тридцать – ощутимо покусывает ножки в капроновых чулочках.
На ступеньках парадного входа в Училище толпятся девчонки. Некоторые почему-то плачут. Из-за хлопающих поминутно дверей доносится музыка.
Наташка смело протискивается сквозь толпу, мы стараемся не отставать от нее. Мысль о плачущих на крыльце девчонках лишь мельком скользнула в голове и сразу исчезла. Я так вцепилась в Наташкину руку, что никакая сила не оторвет – все мое внимание сосредоточено именно на этой руке, способной довести меня к желанной цели: актовому залу Училища.
И вот мы уже у самой двери. Она распахивается, выпуская стайку всхлипывающих девчонок, а мы пятеро, смело шагаем вперед. Сразу за дверями нас встречает живой коридор из курсантов – я уже слышала про это от девчонок. Но все равно страшно. Я вся сжимаюсь, ноги становятся деревянными.
- Новенькая? – спрашивает у Наташки один из курсантов, кивая головой в мою сторону.
- Ага, - улыбается та в ответ, и стягивает с меня пальто, которое я от волнения забыла застегнуть. Пальто тут же подхватывает кто-то из курсантов. А меня начинают вертеть как куклу, сопровождая это верчение громкими комментариями, смысл которых почти не доходит до моих взволнованных извилин.
Подруги, посмеиваясь над моим испугом, едва успевают отвечать на приветственные возгласы знакомых курсантов. А мне страшно хочется повернуть назад и бежать из этого живого коридора, куда глаза глядят. Я даже делаю такую попытку: разворачиваюсь в обратную сторону и…здесь какая-то, ревущая в голос девчонка наступает мне на ногу. Очень больно. На глаза наворачиваются слезы. А девчонка как будто и не замечает, что пригвоздила меня. Я дергаю ногой, девчонка шарахается от меня, а моя туфелька спадает с ноги и отлетает в сторону. Полный конфуз! Зажмурившись от стыда, стою посреди коридора как аист – с поджатой ногой. Которая, ко всему, еще и болит. Курсанты смеются. Подруги тоже. Еще минута и я разревусь так же громко, как та девчонка…тут кто-то трогает меня за ногу. Очень робко, надо сказать – дрожащими пальцами. Открываю глаза: передо мной (на коленях!) стоит курсант и протягивает мне туфельку. Мои мозги окончательно отказывают мне: смотрю на парня и никак не соображу, чего он хочет от меня.
Он тоже растерян, но все же, первый справляется со смущением: сам надевает мне туфельку. Поскольку я все еще в замешательстве, то совсем забыла, что нужно делать с ногой – она у меня по-прежнему на весу. Парень осторожно ставит мою ногу себе на ладонь. Даже мне самой собственная нога кажется сейчас совсем детской: настолько она мала. Снова появляется страх: вот сейчас кто-то из курсантов скажет про меня: «детский сад» и я пополню ряды тех, кто со слезами топчется на крыльце. Этот процесс здесь называют «выбраковкой».
Парень что-то говорит, но я не слышу его: страх лишил меня не только способности соображать, но и способности слышать. Он уже стоит рядом, поддерживая меня под локоть. А вокруг нас плотным кольцом столпились десятка два курсантов. Я вдруг, непонятно почему успокаиваюсь. «Золушка» - слышу я. И понимаю: слово относится ко мне. Его произносят сразу несколько голосов и – по-разному. Но все – дружелюбно. А то и с ноткой восхищения.
Забегая вперед, хочу сказать: это прозвище примирит меня с тайным мучением – детским размером ноги (33-м), при нормальном среднем росте в 160см. Оно настолько прочно прилипнет ко мне, что я так и останусь Золушкой даже тогда, когда мои мучения кончатся - с увеличением ноги на два размера (где-то года через полтора).
Наташка, прорвав живое кольцо, вытянула меня оттуда. Мы поспешили в зал, где вовсю гремела музыка.
Танцы начала семидесятых…Нынешние дискотеки не идут с ними, ни в какое сравнение. Исчезла вся прелесть того томительного ожидания, когда ты скромно стоишь у стены и ждешь своего принца. И высматриваешь его в толпе, силясь узнать и не пропустить. Твой взгляд перебегает с одного лица на другое…ты недовольно морщишь носик и нетерпеливо топаешь ножкой. Ну, где же он – тот единственный, о ком так сладко мечтать и вздыхать по ночам, прижимаясь к подушке? Ты так ждешь этой встречи!
Оркестр в Училище был свой, певцы тоже – танцевали там под живую музыку. Когда зазвучала популярная и любимая всеми в те годы «Восточная песня», подруг моих мигом подхватили и увели знакомые курсанты. Я отказала двум курсантам подряд и, стоя у стены, ругала себя за такую переборчивость: очень хотелось танцевать. Кроме того, стоять было стыдно: не танцующих остались единицы, и эти единицы, стоя у стены как на выставке, ох как бросались в глаза всем остальным.
- Золушка, позвольте Вас пригласить? – услышала я знакомый голос. А лицо было совсем незнакомое. Я в упор рассматривала его, силясь в то же время понять, где я могла слышать этот голос. Темные волосы, черные густые брови, прямой нос, на котором слева – ближе к середине, чернела маленькая, но хорошо заметная родинка. Зеленые глаза смотрели на меня несколько смущенно, но открыто и тепло.
Мое сердце подпрыгнуло: будто маленький, невесть откуда взявшийся внутри меня кулачок, ласково подтолкнул его. Кто-то невидимый прошептал в самое ухо: «Иди! Это Он!»
- Как нога – уже не болит? – спросил курсант, - развеяв своим вопросом все мои сомнения: это он надел мне упавшую туфельку. Я мгновенно забыла о том, что не сразу узнала его – теперь мне казалось, что я отличила бы его в любой толпе: передо мной стоял Он – мой принц.
Через минуту мы с ним уже танцевали, робко обнимая друг друга. Все мое существо трепетало от этих новых ощущений: прикосновений волнующих до умопомрачения. Но и слова его я ловила с той же жадностью, с какой впитывала в себя новые и такие прекрасные ощущения. Мне сразу понравилось его имя: Женя.
Совершенно не помню, о чем мы говорили тогда, во время нашего первого танца. Но, кажется, я даже смеялась каким-то его шуткам.
Весь вечер Женя не отходил от меня. Мы почти перестали смущаться и болтали легко, как давние друзья – правда, когда наши взгляды вдруг встречались – мы сразу замолкали на какое-то время. Эти мгновения были самыми волнующими: замерев в смущении, мы как бы обнимали взглядами друг друга – нежно, трепетно и очень бережно, боясь спугнуть то чувство, которое едва зарождалось между нами.
Женя проводил меня до самой двери Наташкиной квартиры. Минут пять мы с ним постояли в темном и холодном парадном. Распахнув шинель, Женя прижал меня к груди. Своей макушкой я чувствовала его подбородок. Потом он лицом зарылся мне в волосы…Боже, как билось его сердце! И дрожали руки – большие, сильные – настоящие мужские руки. И сам он весь в свои неполные девятнадцать казался серьезным, надежным и взрослым. Женя-Женечка – моя первая любовь.
Узнаешь ли ты когда-нибудь, что своего старшего сына я назвала тоже - Женей?
24 Кві 2011 16:52 |
| |
Рейтинг: 6.00, Голосів: 9.
|
|
Головна » Історії знайомств »Первый бал
|
